Программа летнего Мюнхенского оперного фестиваля 2014 обогатилась альтернативным проектом в области современного театра Opernfestspiele in der Reithalle. Параллельно с традиционными фестивальными спектаклями Национального театра и Принцрегентнертеатра в Райтхалле с успехом прошли четыре спектакля молодых исполнителей и режиссеров – «Варшавское кабаре» Кшиштофа Варликовского, «Прилив» Бориса Блахера и Эрнаута Мика, «Иов Цейсля» Эриха Цейсля и Яна Дужинского, «Юность города» Арпада Шиллинга. Спектакли «нового театра» оригинально вписались в интерьер просторного холла манежа бывшей школы верховой езды. Возможности этого здания давно пользуются в Мюнхене заслуженной славой мобильного гештальта современных театральных экспериментов.

Первая фестивальная премьера – гастрольный спектакль польского «Нового театра» Кшиштофа Варликовского «Варшавское кабаре» – судя по отзывам прессы, убедила оригинальным взглядом художника на великие катастрофы Германии (падение Веймарской республики) и Америки (нью-йоркский теракт 11 сентября 2001).

В последующих спектаклях «Прилив» и «Иов Цейсля» большой интерес вызвали пространственные вариации открытого топоса Райтхалле.

Специально изготовленная передвижная сцена для мюнхенской премьеры камерной оперы «Прилив» русско-немецкого композитора Бориса Блахера (1903—1975) плавно двигалась, подобно парому по ровной глади прилива из одного конца холла в другой, увлекая всех за собой. Зрители, не найдя в холле обычных для оперного зала кресел, неторопливо расхаживали взад и вперед, любопытно всматриваясь в мелькающие над головой видеосюжеты нидерландского режиссера и дизайнера Эрнаута Мика — автора мюнхенской постановки оперы «Прилив». Режиссер вряд ли стремился привязать свои видеофрагменты к событиям, происходящим в опере Блахера. На свешенных простынях экранов все время повторялись одни и те же фрагменты: таможенный контроль в аэропорту, огромные стада овец, по-видимому, спасающиеся от наводнения, пленэрный перформанс танцующей вприпрыжку молодежи, игры акций на бирже, суета врачей скорой помощи вокруг пострадавших и т.п. Незаметные, ничем не выделяющиеся из толпы статисты все время присутствовали среди зрителей, ходили, бегали, прыгали по залу, ложились на пол, а в критический момент внезапно имитировали сцену убийства.

По законам жанра начало спектакля провозгласил по радио поставленный голос диктора, сообщивший информацию о некогда случившейся катастрофе. С первого же звука оркестра началось всеобщее движение. В него были вовлечены статисты, камерный оркестр, хор и четыре солиста, разместившиеся на плоской черной сцене, а также зрители, удобно расположившиеся на полу вокруг сцены в ожидании спектакля.

Вслед за внешне обычными персонажами драмы – путешественниками, случайно обнаружившими на берегу моря обломки корабля (юноша/тенор, банкир/бас, его юная любовница/сопрано), на сцене появилось новое действующее лицо, внешне отличное от остальных – одинокий бедный рыбак, предложивший туристам услуги экскурсовода. С этого момента начался временной отсчет новой истории: прошлое (рассказ о былой катастрофе) вторгается в реальность (приближение реальной катастрофы). Ситуация повторяется, начинается прилив, ввергающий в панику героев. В экстремальных условиях герои подвергаются странным метаморфозам: вежливый юноша становится хладнокровным убийцей, девушка – расчетливой пособницей киллера, банкир – трусом и жертвой банального убийства, а привычный к выходкам морской стихии рыбак – экскурсоводом в собственный мир иллюзий о любви. Под воздействием чувств к любовнице банкира он забывает об опасностях катастрофы, погрузившись в созерцание мечты о романтическом идеале «женщины из иного мира».

Сюжет новеллы Ги де Мопассана, насыщенный социальной и по-брехтовски острой критикой буржуазного общества увлек Блахера актуальной во все времена темой власти денег в условиях войн, катастроф, пожаров, наводнений, атмосферных катаклизмов. Не случайно Блахер, знаменитый приверженец жанра радио-оперы, обратил внимание на отсутствие в сюжете места и времени действия, что позволяет дать полный ход музыкальной фантазии.

Опера «Прилив» впервые прозвучала по Лейпцигскому радио (1946) в немецкой версии Ханца фон Крамера – ученика Блахера, радиорежиссера, романиста и автора радио-пьес. Идея сценической постановки была осуществлена годом позже в Дрездене (1947). В контексте пост-апокалипсиса Второй мировой войны, музыка оперы резонировала с нервным пульсом послевоенной Германии 40-х годов, достигшей точки отсчета «времени ноль». При этом, придерживаясь жанрового канона новеллы, композитор выбрал нарративный путь. Повествование о событиях ведется с дистанции коллективного рассказчика, комментатора, роль которого поручена хору почти как в древнегреческой трагедии.

В лаконичной постановке мюнхенского спектакля адекватно воплотилась квази-сюжетная конкретность интонационного развития музыки Блахера. Характерные черты тематизма оперы — ритмическая упругость, мотивная формульность, рафинированная прозрачность тембров камерного оркестра подчинялись единой композиционной идее планомерного варьирования ритмических модусов. Эта идея позже переросла в изобретение Блахером авторской сериальной системы «вариабельных метров» (Variablen Metren).

Партитуру оперы блестяще озвучила молодой львовский дирижер Оксана Лынив, с 2013 года – ассистент музыкального директора Баварской государственной оперы Кирилла Петренко. Ее компактный, ритмически активный и, одновременно, эмоционально сдержанный дирижерский жест ярко подчеркнул стилевые константы творчества Блахера. Вместо интеллектуального деления партитуры на разделы с программированным чередованием контрастов, характерных, например, для дирижерской манеры Кента Нагано, Оксана Лынив умеет тонко выделить взаимосвязи ритмически-напряженных и лирико-созерцательных моментов. Слушатели имели прекрасную возможность насладиться звуковыми параллелизмами контрастных настроений и скрытых психологических подтекстов, закодированных в партитуре. Соотношения звучаний оркестра, солистов, хора были замечательно срежиссированы в визуально слышимую корреляцию природной и внутренней катастроф. Прилив в действительности оказывается лишь поводом для обнажения внутренней сущности героев, вынужденных в силу обстоятельств «снять маски» и перед лицом смерти «стать самими собой».

Противоречивые характеры героев блестяще раскрыли участники квартета молодых солистов Тим Куперс (рыбак), Юлия Мария Дан (девушка), Миклош Шебештьен (банкир), Ден Поуер (юноша). Каждый из певцов убедительно озвучил музыкальные портреты людей, оказавшихся на грани пропасти, поставленных перед выбором. Действуя на самом краю сценического подиума, плотно заполненном оркестром и хором, певцам удалось втиснуть в узкое пространство сцены неимоверное множество деталей, составляющих истинную театральность: напряженную динамику личных взаимоотношений, сценическую многоплановость, монтажность фрагментов и ситуаций, чреватых стремительным переключением планов. Нельзя не отметить, что пронзительный ритмический тонус музыки косвенно перекликался с визуальным фоном Эрнаута Мика. Видеосюжеты и действие оперы объединяла общая нервная атмосфера ожидания, тревоги, страха. Наблюдение за этим перформенсом не мешало сосредоточиться на развитии самодостаточного акустически-выразительного феномена радио-оперы. Захватывающий интонационный конфликт чувственности с жесткостью составил основу музыкального сюжета этого миниатюрного 30-минутного спектакля. После генеральной паузы оркестра, показавшейся некой «черной» дырой» во времени и пространстве Reithalle, все события заново повторились «с начала до конца», как бы с нового отсчета времени. Публике была предоставлена возможность понаблюдать за ходом действия с иного ракурса. Сценический подиум после остановки продолжил свое путешествие по Reithalle в обратном направлении.

Повтор целой оперы не ускользнул от критического внимания немецкой прессы, богатой на мастеров «полировки поверхностей». В качестве контраргумента к премьерной критике журналиста Вольфрума-Дитера Петера заметим, что суть повторения отнюдь не служит цели механического заполнения театрального времени. В данном случае повтор оперы мог быть обусловлен, например, приверженностью композитора к Хиндемиту. Как известно, в 30-40-е годы Борис Блахер, чьё имя не сходило с концертных афиш, поплатился даже за это увлечение местом работы в Дрезденской консерватории, где он преподавал композицию. В то время в Германии даже упоминание о ранних операх Хиндемита заканчивалось скандалом.

Возможно также, что авторы мюнхенской постановки «Прилива» хотели напомнить интересный факт из биографии Блахера, а именно, удивительную историю мгновенного вознесения на Олимп молодого, никому не известного композитора. Ранняя оркестровая пьеса «Концертная музыка», исполненная оркестром Берлинской филармонии в день Св. Николая 6 декабря 1937 года, была так восторженно принята публикой, что музыканты вынуждены были ее исполнить на бис в полном объеме. В прессе с огромным интересом обговаривался этот факт: «Из-за грандиозного успеха сочинение молодого композитора Блахера было повторено дважды».

Но вернемся к увлечению Хиндемитом. Было бы любопытно проследить параллели между «Приливом» и оперными миниатюрами «Туда и обратно», «Убийца – надежда женщин». В рамках же данной рецензии ограничимся лишь некоторыми предположениями. Как известно, в первой опере «Убийца надежда женщин» (1919) на либретто Оскара Кокошки, Хиндемит был занят исследованием генетической борьбы полов: всегда побеждает сильный пол, а женщина ждёт и подчиняется своему убийце. Музыковеды обратили внимание на обратную связь оперы Хиндемита с «Кольцом» Вагнера с ее символическим миром германской мифологии в виде архаической условности прачеловеческих инстинктов. Оперы Хиндемита пародируют романтический идеал любви, первородные аффекты ярости, страха и страсти в бесконечном поединке мужчины и женщины, а сам композитор пародирует свое пристрастие к Вагнеру, как и Блахер свое увлечение Хиндемитом. Напомним, что в конце оперы «Убийца, надежда женщин» мужчина убивает всех и уходит прочь по огненной дороге. В опере «Прилив» убит только банкир, но надеждой женщины неизменно остается убийца, ступивший уже не на «огненную», а на «мокрую» дорогу, ведущую в криминальное будущее. Герои Блахера как и Хиндемита остаются безымянными и действуют вне времени и пространства.

Следующая миниатюрная опера-скетч Хиндемита «Туда и обратно» (1927) со сценами ревности, убийством, эпатажным раскручиванием событий в ракоходном движении длится всего 10 минут, но за это время зритель успевает пережить те же события дважды. Величайший мастер контрапункта ХХ века Пауль Хиндемит осуществил здесь конструктивистский эксперимент: развитие тематизма оперы, оформленное в партитуре по законам зеркального контрапункта, в точности проецируется на сценическое действие. Миролюбивое начало сцены за завтраком супругов сменяется сценами ревности, убийства и самоубийства. При этом воспроизведение событий наоборот, в поступательном раскручивании «с конца на начало» работает на комический эффект. Опера завершается абсурдным Happy End а зритель может домыслить смысл происходящего и легко ответить на вопрос, что же произойдет далее, после завтрака.

В опере Блахера идея повторения обыгрывается подобным же образом, но, к сожалению, не в ракоходе. Все начинается заново, «с начала до конца». Возможно смысл повторения здесь – редкая возможность вернуться «обратно», чтобы избежать трагедии или попытаться пережить события по-новому? Идея второго шанса в жизни неоднократно будоражила изобретательные умы авторов Science-Fiction, а те, кто пережил катастрофу или смерть (свою, родных, друзей) пытались заглянуть в прошлое, чтобы мысленно представить тысячи вариантов и возможностей повернуть время вспять. Желание избежать смертельной опасности сквозит и в таких риторических вопросах: а что, если бы... сесть в поезд часом позже, отправить детей на каникулы другим самолетом или отправиться в отпуск до того, как остров накрыло цунами? В 1946 году Борис Блахер остро ощущал, что есть такие моменты в истории, которые никогда нельзя изменить, предать забвению, тем более создать иллюзию благополучия. Мюнхенская премьера оперы «Прилив», состоявшаяся 9 июля нынешщнего года, поставленная нидерландским режиссером Эрнаутом Миком, неожиданно оказалась трагическим предвидением настоящего.

Фото: Staatsoper München

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru