Когда речь идет об Арена ди Верона, самом прославленном театре под открытым небом, без крылатой пушкинской фразы «он вечно тот же, вечно новый» не обойтись. С поправкой на женский род, ведь Арена – она, Синьора Арена. Если придать этой фразе вопросительный оттенок, то ответ будет коротким - «вечно та же». Как всегда, когда речь идет о долго существующих и бесконечно повторяющихся вещах, в них есть много приятного, мирного и успокоительного. Список прокатываемых в Арене названий невелик (в основном это оперы Верди и Пуччини, к коим иногда добавляется «Кармен», а в последние годы «Ромео и Джульетта» Гуно, два года назад публику «одарили» роскошнейшим и скучнейшим «Дон Жуаном» в постановке Дзеффирелли), и от оперного преставления всегда знаешь, чего ждать. В принципе, попытки обновить привычное зрелище в Арена ди Верона крайне редки и заканчиваются они, как правило, несчастливо, достаточно вспомнить ужасающую «Аиду» 2007 года в постановке телевизионного режиссера Джампьетро Солари или продукт образца года 2013, бездушно-механическую «Аиду» каталонской театральной группы La Fura dels Baus.

«Аида» — фирменный бренд фестиваля и, думается, критикам, в обязанность которых входит каждый год ее описание, порядочно скучно. В минувшем году наряду с «исторической» «Аидой» в декорациях, восстановленных по эскизам 1913-ого года, давали новую «Аиду» в постановке каталонской театральной группы La Fura dels Baus, помпезно объявленную «Aida del Centenario», в приблизительном переводе «Аида» сотой годовщины» (фестиваль стартовал в 1913 году, и в году минувшем праздновали его столетие). Что сказать?

Сказать можно то же самое, что было сказано, когда спектакль режиссеров Алекса Оллé и Карлуша Падриссы и сценографа Роланда Олбетера вышел на суд рублики год назад. А добавить можно, что на второй год своего существования «Аида», подписанная La Fura dels Baus, изрядно побледнела и поскучнела. Музыке большего доверия не оказали, здравого смысла не прибавилось.

Каталонская театральная группа, известная своим новаторством, кажется, страдает той же боязнью пустоты, что характеризует режиссерский почерк почти девяностолетнего Франко Дзеффирелли. Нам не дают даже возможности послушать божественную Прелюдию... Сцена с самого начала заполнена огромным количеством людей, которые ходят, бегают, жестикулируют, размонтируют египетский барельеф... словом, делают вид, что работают. Впоследствии еще большее количество людей – артисты хора и миманса – помещены на огромную сцену без какого-либо понятного плана и четкого рисунка. Глаз постоянно отвлекается то на шествие статистов с фонариками в руках по проходам между рядами в зрительном зале, то на надувающиеся дюны грязного цвета, помещенные на древние ступени позади сцены, то на акробатку, которая проделывает свои упражнения на большой высоте, то на некрасивых механических зверей на колесах, которые совершают круг в сцене триумфа, то на артистов миманса в крокодильей шкуре, что «кокетничают» с девушками из свиты Амнерис в сцене у Нила... Всего и не перечислить. Постановщикам, видимо, не нравятся танцевальные сцены, которых в «Аиде» немало, аж три. В их спектакле танцев нет. А куда же дели музыку? – спросит удивленный читеталь. Купировали? Нет, музыку оркестр аккуратно играет. Только сопровождает она не танцы, а перекатывание неких странных существ, похожих на инопланетян в сцене посвящения, театр теней в сцене столкновения соперниц и парад механических зверей в сцене триумфа. Триумф, думается, является самым большим разочарованием для тех, кто хоть немного знаком с «Аидой»: помимо повторяющегося шествия по кругу механических зверей, артисты миманса, изображающие египтян, разодетые в оранжевые балахоны долго усмиряют плетками других артистов миманса, изображающих эфиопских пленных (здравый смысл подсказывает, что в реальности эти бедные люди давно бы пали бездыханными). Но самое главное, «концепция» Алекса Оллé и Карлуша Падриссы полностью пренебрегает человеческой драмой, которая тонет в хаотическом нагромождении бесполезных предметов, в обилии необъяснимых передвижений по сцене и не слишком удачных «находок». Владычица Опера, как называл тебя Франц Верфель! В очередной раз тебя не понимают и уж совсем не любят. В бессчетный раз мы должны просить у тебя прощения...

Состав солистов представляет превосходное сопрано Марию Хосе Сири в главной роли, наделенную ясным и звонким голосом, и столь же яркого баритона Луку Сальси в роли Амонасро, настоящего вердиевского баритона, мужественного и блестящего. Вальтер Фраккаро в партии Радамеса, некогда полезный работник на оперной сцене, хотя и без особой харизмы, демонстрирует голос усталый и расшатанный. Ильдико Комлоши в партии Амнерис способна пленить красивым тембром и мягкостью звукоизвлечения, а также царственностью, с которой она держится на сцене, но нынче ее голос несколько подустал. Виталий Ковалев – великолепный Рамфис.

О дирижировании Юлиана Коватчева трудно сказать что-либо определенное, корректное тактирование ничем не выделяется и ничем не вредит.

Многие посетители амфитеатра, покупая билеты на «Аиду», не успевают или не дают себе должного труда разобраться, на какую версию они идут, и, попадая на «футуристический» спектакль каталонской группы, испытывают разочарование. Другая, классическая традиционная «Аида» появляется на сцене вслед за каталонским изобретением, и ей, несомненно, публика отдает предпочтение. Некогда автор считала спектакль в режиссуре Джанфранко Де Бозио, который в течение многих лет был интендантом Арена ди Верона, и в декорациях, восстановленных по эскизам Этторе Фаджуоли 1913 года архитектором Ринальдо Оливьери, архаичным и безжизненным. Многолетнее посещение Арена ди Верона заставило ее изменить мнение. Спектакль – открытка из прошлого – поразительно красив, радует глаз гармонией цвета и формы. Конечно, эта сценическая версия не восстановление исторического представления, но фантазия на тему, каким бы он мог быть.

Восстановленные декорации - полный набор египетских элементов, которые преданно хранит в памяти коллективное воображение... колонны, деревья, статуи, сфинксы, не считая аксессуаров, виденных много раз: пальмовых ветвей, штандартов, опахал. Костюмы могут украсить стройную фигуру, но ухудшают пропорции певцов, которые ею не обладают. Режиссура Де Бозио – не что иное, как тщательная инсценировка либретто (ныне престарелый постановщик опирался на документ, написанный самим Верди для режиссера, который в то время назывался direttore di scena и был опубликован издательством Рикорди в 1872 году). В течение многих лет существования спектакля его корректировали, сместили колонны в третьем действии из центра вправо, чтобы сделать более впечатляющим прибытие Амнерис со свитой в храм на берегу Нила, восстановили огромный «балдахин» над храмом в последнем акте, предусмотренный Фаджуоли. Этот балдахин изумителен и в сочетании со светом факелов делает сцену незабываемой. Разумеется, в спектакле занято большое количество людей (хор, миманс, балет), не обходится без ползущего пара и шести живых лошадей: они вызывают восторг у всех зрителей! Хотя танцам в постановке Сюзанны Эгри много лет, они доставляют огромное удовольствие, особенно благодаря темпераментной балерине-мулатке Мирне Камаре, от красоты и физических данных которой захватывает дух.

Как правило, на «Аиду» ангажировано несколько составов, в этом году автору пришлось слушать состав достаточно удачный, в котором блистает Амнерис – Анита Рачвелишвили. Прекрасный голос грузинской певицы радует крепким средним регистром, блестящими верхами и превосходными глубокими нижними нотами. Рядом с ней Аида - Моника Дзанеттин, первое появление которой на подмостках Арены состоялось в последнем действии одного из предыдущих представлений, когда она срочно вышла на сцену взамен внезапно заболевшей Амарилли Ниццы. После этого с волнением ожидали ее «полного» спектакля, и Дзанеттин доказала, что она прекрасное приобретение для Арены.

Марко Вратонья – крепкий, уверенный в себе Амонасро. Стюарт Нейл – один из многих теноров, подвизающихся в роли Радамеса... на современной оперной сцене нет ни одного, чье исполнение коварной партии может быть признано отменным. Зато отличным может быть признан Дмитрий Белосельский в партии Рамфиса.

Молодому дирижеру Даниэле Рустиони партитура «Аиды» пока еще не покорилась, он проводит оперу в слишком медленных темпах и в отсутствии ярких контрастов. Наверное, завсегдатаи амфитеатра вздыхают по темпераментному Даниэлю Орену, с именем которого «Аида» ассоциировалась в течение многих лет.

«Кармен» - спектакль с длинной седой «бородой», а может с длинными седыми волосами, которые, похоже, путаются у «старушки» под ногами. Премьера постановки Франко Дзеффирелли состоялась в 1995 году, с тех пор спектакль не раз возобновлялся. В начальные годы он был нестерпимо длинен – идея Дзеффирелли выстроить на подмостках Арены почти реальную Севилью и нагромоздить почти подлинные горы спровоцировала антракты слишком большой протяженности. Несколько лет спустя здравый смысл восторжествовал, от значительной части сценографии отказались, что пошло на пользу спектаклю: он стал более «худеньким» и легким…

Дзеффирелли всегда верен себе, следуя трем очевидным принципам: все та же «боязнь пустоты», стремление сделать «все, как в реальной жизни» и «сделайте нам красиво». Его спектакли в стиле kolossal – невероятное смешение в кучу коней и людей. Не забудем про ослика в первом действии! На первом плане разлеглись некие наблюдатели, в каждой точке сцены что-то происходит, танцы ни не миг не прекращаются, огромные массы передвигаются слева-направо и обратно, а солистов легче услышать, чем разглядеть. Все отвлекает от человеческой драмы, которая теряется за бесконечными танцами, утомительной возней миманса и проходами животных.

Состав солистов представляет двух дам из Восточной Европы, Екатерину Семенчук и Ирину Лунгу и двух испаноговорящих кавалеров, Карло Вентре и Карлоса Альвареса. Екатерина Семенчук отлично смотрится на сцене, демонстрирует яркость артистической личности и темперамент. Особенно близки певице драматические сцены. Ее темно окрашенный, с медовым оттенком голос можно упрекнуть в некоторой тусклости. К сожалению, на всем протяжении спектакля Семенчук находится в поисках чистой интонации. Ирина Лунгу – традиционная, нежная и вызывающая симпатию Микаэла, хорошо знакомая публике Арены, пленяет мягким и кристальным голосом. Карлос Альварес в роли Эскамильо завоевывает голосом крепким и блестящим и уверенным актерским мастерством. Слабое звено спектакля – уругвайский тенор Карло Вентре, довольно часто появляющийся на аренианских подмостках, не наделенный харизмой и демонстрирующий крайне усталый голос, он, видимо, считается чем-то вроде «палочки-выручалочки».

За пультом снова Юлиан Коватчев, непременная принадлежность команды Арена ди Верона в последние годы, и вновь его работа может быть оценена как добросовестная, честная, но рутинная.

Хотя нынешний фестиваль и не проходит под знаком Франко Дзеффирелли, половина названий на афише – его рук дело. Помимо «Кармен» это «Турандот» и «Мадам Баттерфляй», спектакли тоже не новые, но не такого почтенного возраста, как «Кармен». Однако в том же «фирменном» стиле.

В «Турандот» публика особенно удивляется поразительному зрелищу во втором действии, когда ее глазам предстает сияющий золотом императорский дворец. «Турандот» золотая, сияющая, грандиозная – так когда-то написала автор этих строк об этом спектакле Дзеффирелли. Такова она и сегодня. В спектакле торжествуют принципы, которые престарелый художник всегда отстаивал и за которые сегодня все еще готов броситься в бой. Эти принципы характеризуют упомянутый стиль kolossal, в котором выдержаны все постановки Дзефиирелли на такой грандиозной площадке, как Арена ди Верона. В «Турандот» глаза зрителей не выдерживают ослепительного сияния, которое испускает императорский дворец. Что рядом с его блеском весь остальной мир? Только серость и ничтожность. Особого признания заслуживают костюмы Эми Вада, которая получила «Оскара» за работу над фильмом Акиры Куросавы «Ran». Боязнь пустоты, похоже, с возрастом у тосканского режиссера увеличилась: количество статистов и хористов, марширующих по сцене, превосходит всякое воображение. Шествия Мастер считает неотъемлемой частью «великой итальянской оперной традиции». В «Турандот» все предсказуемо, но справедливости ради надо признать, что подобная постановка и есть фирменный стиль Арены и вызывает восхищение у преимущественно туристической публики.

Нынешняя «Турандот» являет нам двух великолепных женщин, Мартину Серафин в заглавной партии и Кармен Джаннаттазио в партии Лиу. Австрийское сопрано Серафин не нуждается в комплиментах: это великолепная певица и актриса, безупречно музыкальная и владеющая обширным репертуром, настоящий художник. Певица подтверждает свою репутацию и в такой убийственной партии, как Турандот: ее голос крепок, ровен на всем диапазоне, только верхние ноты теряют красоту окраски, чуть «белесы». Кармен Джаннаттазио – восхитительная, естественная, трогательная маленькая рабыня Лиу. У этой певицы, несомненно, большое будущее, но ее настоящее уже прекрасно: нельзя не поддаться очарованию ее мягкого, красивого голоса, пленительному legato, тончайшей выразительности. На спектакле «Турандот», на котором довелось присутствовать автору, произошел инцидент: по окончании первого действия объявляют о внезапном плохом самочувствии тенора Карло Вентре, о вокальной форме которого мы уже говорили, когда речь шла о «Кармен». Ирония судьбы в том, что молодой тенор Дарио Ди Вьетри, срочным образом брошенный на спасение спектакля и ни разу не репетировавший, оказывается еще хуже! Кроме того, контраст между плотной и широкой фигурой Вентре и высокой у Ди Вьетри слишком велик. Думаю, многие зрители пришли в замешательство... А в антрактах неожиданное происшествие живо обсуждали.

Отличную оценку можно поставить всем исполнителям второстепенных партий, начиная с императора Альтоума – Антонелло Черона, Тимура — Рафала Шивека и мандарина – Джанфранко Монтрезора и кончая отлично «спевшимся» трио министров – Винченцо Таорминой, Паоло Антоньетти и Саверио Фьоре.

За пультом знаменитый Даниэль Орен, имя и имидж которого неотделимы от Арена ди Верона. «Турандот», несомненно, «его» опера, в ней великолепным образом проявляются его вулканический темперамент, склонность к ярким контрастам, живой темпоритм. Орен – настоящий музыкальный «генерал», и музыкальное воинство под его руководством, как правило, марширует слаженно и четко.

В «Мадам Баттерфляй» (постановка 2004 года и первое обращение Дзеффирелли к этой опере Пуччини) престарелый Мастер одержим стремлением создать на сцене иллюзию подлинного Нагасаки, в котором живет неисчислимое человечество, занятое мышиной возней, зарабатыванием на хлеб насущный. Сценография Дзеффирелли в «Баттерфляй» может пленить, хотя и не являет ничего абсолютно оригинального. Он закрывает ступени амфитеатра позади сцены огромным «задником» из девяти расписанных панелей. Скалистые горы, башенки, деревья, дракон, ниша со статуей божества... Но «задник» скрывает в себе сюрприз: истинное место существования женщины-бабочки в роли временной жены западного человека, домик, сродни карточному, купленный «на девятьсот девяносто девять лет». Внутри домика – самое скромное убранство, но он испускает свет, как излучает его душа героини. В мгновение отчаянной надежды или предельной концентрации душевных сил это сияние дополняется еще одним – позади сценической конструкции, на ступенях вспыхивают сотни синих огоньков, может быть, это блестит море, откуда должно прийти спасение.

Моменты поэзии присутствуют в работе Дзеффирелли, хотя Мастер снова привлекает немыслимое количество людей на сцену: свадьба Баттерфляй – совершенно грандиозное мероприятие, самым запоминающимся трюком которого является верчение зонтиков девушками из свадебного кортежа. В остальном спектакль дотошно иллюстрирует и без того подробное либретто.

Состав, занятый в «Баттерфляй», оставляет противоречивое впечатление. В роли маленькой японки выступает украинское сопрано Оксана Дыка, высокая красивая молодая женщина с неплохим голосом, которому в тот вечер не удается прозвучать так, как возможно, он мог бы прозвучать. В первом действии голос холоден и тускл, вокальная линия неровна и жестка, и это мешает слушателю сполна насладиться чудесным выходом Чио-Чио-сан. Оксана не удостаивается громких аплодисментов и за абсолютный хит «Un bel dì vedremo», нет ощущения, что голос полностью контролируем и в состоянии передать всё захватывающее эмоциональное богатство музыки; публика терпеливо дослушивает оркестровый отыгрыш и только после него начинает вежливо хлопать. Зато третье действие покоряется певице, она находит должные драматические краски и превосходно поет Прощание с сыном.

Веронике Симеони, исполнительнице роли Сузуки, автор отдала бы пальму вокального первенства в этом спектакле. Певица обладает удивительным, значительным, глубоким голосом, безупречным проникновением в драматический смысл исполняемой музыки и обворожительно трогательна.

Роберто Ароника, тенор с неплохой репутацией, чувствует себя не в своей тарелке в роли Пинкертона, а его вокал в первом акте попросту огорчает: голос звучит сухо, жестко, натужно. В третьем действии певец берет реванш и одаряет публику недурным исполненим романса «Addio fiorito asil». Габриэле Вивиани очень естественен и убедителен в роли консула Шарплесса, слабого робкого мужчины, пытающегося усидеть на двух стульях, голос его звучит мягко и свободно, вокальная декламация выразительна.

Хор Арена ди Верона, подготовленный Армандо Тассо, заслуживает самой горячей признательности, знаменитый фрагмент без слов, поющийся с закрытым ртом, звучит так совершенно и трогательно, что, возможно, является самым ярким музыкальным впечатлением в спектакле.

Марко Армилиато (брат известного тенора Фабио) дирижирует пуччиниевской партитурой бережно и деликатно, извлекая из оркестра Арена ди Верона богатую гамму самых утонченных оттенков.

Вот уже четвертый сезон Арена ди Верона представляет оперу Гуно «Ромео и Джульетта», видимо, следуя логике «городу Ромео и Джульетты – оперу «Ромео и Джульетта». Опера Гуно, кажется, прижилась на огромном пространстве древнеримского амфитеатра, хотя и не пользуется таким же успехом, как ее «товарки»: мешают французский язык и известная ограниченность итальянской публики, которая всему и всегда предпочитает творения национальных композиторов.

Сценограф Эдоардо Санки создал фантазию на тему средневековой Вероны. Интересно, что все придуманное им, напоминает детский конструктор типа любимого многими «Lego». В центре построено нечто вроде стадиона, на котором вступают в жестокое противостояние враждующие семьи. Две полукруглые трехэтажные лоджии напоминают о шекспировском театре «Глобус» и «ездят» по сцене, выгораживая пространства различного размера. У Санки «ездит» все: балкон Джульетты, дворцы веронского герцога и отца Капулети. В сценографии превалирует золотой или серебряный цвета. Художник обожает лестницы и клетки: заключительный дуэт любовники поют, стоя на верху двух лестниц, которые неумолимо разъезжаются в стороны. В половинках круглой клетки погибают Тибальт и Меркуцио. Спектакль в стиле кич, но этот кич в корне отличен от того, что десятилетиями царил на подмостках Арена ди Верона. Легко догадаться, что речь идет о киче Дзеффирелли.

У постановщика «Ромеи о Джульетты» Франческо Микели никак не отнять фантазии и идей. Спектакль претендует на существование вне времени и желает завоевать юные сердца, привлечь к опере молодое поколение. Хорошо известно, что в залах итальянских оперных театров сорокалетние считаются кем-то вроде школьников. Средневековая история, получившая бессмертную обработку у Шекспира, проецируется в наше время. Мир расколот надвое, безумное отрицание взаимопонимания торжествует. Ромео и Джульетта приговорены к бесконечным подъемам и спускам по лестницам. Удачен и трогателен финал, когда влюбленные в световом луче спускаются со сцены и идут по длинному центральному проходу между креслами в партере.

Через постановку уже прошли довольно известные певцы, Нино Мачаидзе и Стефано Секко, Александра Курзак и Джон Осборн, Марина Ребека и Франческо Демуро. В этом году в партиях юных влюбленных выступают Лана Кос и Витторио Григоло, пара, которая способна доставить немалое удовольствие публике. У сопрано из Хорватии есть некоторые недостатки, в середине ее голос звучит мягко и округло, а в верхнем регистре суховато и несколько крикливо. Ее колоратурная техника отнюдь не плоха, и, когда роль того требует, она умеет быть подлинно драматичной. Многими любимый тенор Витторио Григоло очень хорош в роли Ромео, являет большое сценическое обаяние, голос блестящий и звонкий, прекрасное французское произношение.

Французскому шедевру – французский дирижер, Жан-Люк Тинго, который проводит партитуру Гуно с большой живостью и увлекательным блеском.

Фестиваль подходит к концу. 2014 год был отнюдь не лучшим для проведения музыкальных мероприятий под открытым небом: в Италии выдалось очень странное лето, прохладное и с обилием осадков. Можно себе представить, как досадовали завсегдатаи-меломаны и международная туристическая публика! Дает о себе знать и кризис: цены на билеты в Арену высокие, и поход на оперу для семьи из трех-четырех человек пробивает в семейном бюджете ощутимую брешь. В этом году в партере и на ступенях непосредственно за партером зияют совершенно ужасающие дыры. Многие поющие в Арене – ремесленники, а не художники, эта ситуация повторяется из года в год, и, похоже, ее никогда не удастся изменить. Арена – огромный и очень трудный в управлении механизм, и ждать от нее открытий не приходится. Но, как постоянны проблемы Арены, так неизменно ее очарование. До встречи в следующем 2015 году, до встречи с неизменными «Аидой», «Набукко», «Тоской», «Ромео о Джульеттой». Вернутся на сцену «Севильский цирюльник» и плохо подходящий Арене «Дон Жуан» в постановке Дзеффирелли. Вечная красота, вечные сомнения, вечное возвращение...

Фото — Ennevi

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru