Восторженные эпитеты, многочисленные разборы, детали истории создания, хвалебные отзывы, титулы «самой первой американской» и «по-настоящему народной» оперы… Всё это есть. В профессиональных исследованиях и разборах. Но не в массовом сознании. В США, главным оперным наследием которых считается опера Гершвина, ситуация не лучше, и бродвейская версия «Порги и Бесс», хоть и пользовалась популярностью у гостей Нью-Йорка, хоть и была обжалована критикой и публикой (рейтинг у постановки Дайаны Паулюс равнялся рейтингу уэбберовского «Призрака Оперы»!), в 2012 году продержалась на сцене всего 8 месяцев… Да что там опера: даже всемирно известная, как Танец маленьких лебедей, колыбельная «Summertime», среди величайших исполнительниц которой были такие несопоставимые и неподражаемые певицы, как Мария Каллас и Дженис Джопплин, далеко не у всех меломанов ассоциируется с оперой Гершвина… Дуэт Порги и Бесс едва не стал визитной карточкой самого востребованного до недавнего времени семейного альянса Анны Нетребко и Эрвина Шротта. Но на вдумчивое осмысление произведения Гершвина и этот зигзаг репертуарной акробатики нашей знаменитой соотечественницы никак не повлиял. Одним из подтверждений поверхностного, если не сказать небрежного, отношения к наследию Гершвина может служить тот удивительный факт, что в справочниках и анонсах в авторы романа Дюбозы Хейуорда «Порги», вдохновившего Гершвина на создание оперы, затесалась супруга писателя Дороти, известная переложением романа для сцены, но никак не его соавторством. В чём феномен столь странного отношения к произведению поистине исторического масштаба?

Не сказать, чтобы опера Гершвина о маргинальных буднях негритянских трущоб Южной Каролины была слишком длинна или сложна для восприятия, хотя речитативов в этом трёхактном произведении предостаточно, а хитовых («припевных») номеров буквально не больше пяти. Двухчасовая мелодрама не сильно затянута, а феноменальная оркестровка совершенно оригинальных джазовых, блюзовых, свинговых и спиричуэлс тем даже в трагически напряженных местах не вызывает чувства обреченности и вселенской тоски. Светлая грусть как light-версия Аристотелева катарсиса – главное послевкусие от этого шедевра. Как и положено, в серьёзных художественных откровениях, к которым безо всяких оговорок принадлежит «Порги и Бесс», нет однозначно положительных героев, и даже воплощение самоотверженной смелости и наивной добродетели – калека Порги– становится хоть и благородным, но убийцей. Вместе с тем, в либретто оперы, созданном братом композитора Айрой Гершвином в соавторстве с Хейуордом, однозначно отрицательных персонажей – предостаточно. Криминально чёрное борется с этически мутным, а «блаженная» безрассудность главного героя вызывает в памяти образы христианского всепрощения, нестяжательства и стоической верности самому себе.

Может показаться, что лёгкая по форме и сложная по содержанию, «Порги и Бесс» целиком и полностью посвящена проблемам горизонтальной взаимозависимости людей. Мне даже встречалась оценка этой оперы, увидевшей свет рампы в 1935 году, как одного из основных средств борьбы за равноправие чёрного населения США за свои права. На первый взгляд, криминальная фабула либретто – лишь дань бытовой правдоподобности, - тогда как, по-моему, бытовая правдоподобность была достаточно отражена в самой музыке, целиком и полностью вышедшей из фольклорных жанров, досконально изученных Гершвином в процессе работы над оперой.

История любви инвалида Порги к красавице Бесс – это не просто история безответного чувства. Ведь Бесс – не «афроамериканская Кармен», а такая же жертва обстоятельств, как и Порги: исключительно социальная обструкция вынуждает её принять близко к сердцу чувства Порги, но в рамках сложившейся псевдогерменевтической (и даже – псевдоархитепической) номенклатуры в культуро- и искусствоведении мы воспринимаем эту ситуацию как банальное стечение обстоятельств. Мы поддаёмся растительному обаянию жителей Чарльстона и не замечаем, что именно становится главной пружиной сюжета о странной связи безногого нищего и сексуально неотразимой красотки…

Тема влияния наркотической зависимости на систему координат человека практически никогда не получала отражения на оперной сцене. Более того: эта тема до сих пор остаётся на периферии и «самого главного из искусств» - кинематографа. О борьбе с наркотиками, и даже о том, чем чревата химическая интервенция в физиологию человека, написано и снято предостаточно, а вот о том, как наркотики влияют на его духовную жизнь, практически ничего не говорится. Пара фильмов с Джони Деппом – не в счёт, ибо пародийно-криминальная составляющая в них всё ещё на первом плане.

«Порги и Бесс» - единственная опера, сюжет которой закручивается исключительно благодаря наркотическому опьянению одного из главных героев. Более того: одним из важнейших персонажей в опере является наркоторговец Спортинг-Лайф (чего только стоит само имя этого мерзавца!)… Наркотики становятся косвенной причиной счастья Порги, наркотики же отнимают у него возлюбленную. Тема подневольности человека, его зависимости не столько от нищенского существования, сколько от заразы, предвосхитившей «чуму XX века», становится центральной сюжетообразующей темой оперы Гершвина, и то, что мы сегодня по чрезмерному ли лицемерно, по собственной ли недалёкости не замечаем этой фундаментальной идеи в этой опере-предсказании, опере-предостережении, - на мой взгляд, мировая культурологическая катастрофа.

* * *

На днях в Концертном зале Чайковского была представлена концертная версия из шестнадцати фрагментов «Порги и Бесс». Блестящий «аутентичный» состав вокалистов, виртуозная игра музыкантов ГАСО им. Е. Светланова и стилистически изумительная работа Московского государственного академического камерного хора Владимира Минина показали эстетическую феноменальность, неподражаемость произведения Гершвина, напомнили о том, что стало потрясением для первых слушателей этой оперы и показали, насколько разнообразным может (и должен!) быть вокал на современной оперной сцене.

В сюите, составленной Эндрю Литтоном из наиболее ярких фрагментов оперы, главные партии исполнили этнические африканцы.

Индира Мэйан, исполнившая партию Бесс, продемонстрировала резковато-песочный вокал «со скрипом» железа по стеклу. Звук у певицы был завален в горло, а широкое вибрато, если и можно было отнести к оригинальности вокальной интерпретации, то с очень большим допущением недопустимого на академической сцене.

Анджела Рене Симпсон, озвучившая сразу несколько женских партий оперы, поразила динамическими крещендо, бронебойной мощью звукоподачи и головокружительной цветастостью тембра.

Гаитянец (британец по гражданству) Рональд Самм в роли наркоторговца Спортинг-Лайфа покорил аудиторию фантастическим вокально-драматическим диапазоном.

Кевин Шорт, исполнивший в этот вечер партию Порги, показал ровный устойчивый звук, великолепную фразировку и тонкое чувство материала.

Одним словом, очередная презентация оперы Гершвина в Москве состоялась. Непонятно только, почему организаторы назвали своё представление российской премьерой: возможно, имелась в виду именно концертная версия оперы, ранее не звучавшая в России. Сама же опера «Порги и Бесс» неоднократно исполнялась в нашей стране*, в частности была поставлена в МАМТе в 1980-м и стала последней работой выдающегося режиссёра Льва Дмитриевича Михайлова… В той постановке, судя по отзывам людей, имевших счастье её видеть на сцене, любовная тема главных героев также выходила на первый план, а инфернальная тема «порошка счастья» подавалась скорее сатирически, чем эсхатологически…

Как бы то ни было, сегодня, сейчас тема противопоставления Света любви и Тьмы наркотической зависимости – намного важнее темы борьбы чёрного населения США с «белым» угнетением. Но судя по текущему социально-политическому перекосу в защите прав разнообразных меньшинств, и эта тема не перестала иметь колоссальное значение в нашей жизни. Раньше чёрных не пускали в театр. Меньшинства, «угнетаемые» сегодня, пребывают едва ли не в абсолютном большинстве по обе стороны рампы, пользуются заслуженным уважением за свои профессиональные достижения и человеческие качества. Так за что же идёт борьба сегодня? Что сегодня является Чёрным, а что Белым? В эпоху деспотичного разгула толерантности и этического релятивизма опера Гершвина даёт мощнейший стимул к размышлениям над тем, что действительно составляет предмет нашей гордости, а что является причиной позора. Вся сюжетная канва этой бессмертной, но недопонятой оперы говорит о самой банальной и самой непостижимой для большинства почти религиозной заповеди: то, что ведёт к улучшению чего бы то ни было вокруг нас и внутри нас самих, – достойно поощрения; то, что ухудшает нашу жизнь и жизнь окружающих, – недопустимо!

Примечание редактора:

* Первое концертное исполнение оперы «Порги и Бесс» в СССР состоялось в 1945 году в Москве силами Ансамбля советской оперы ВТО под руководством дирижера Александра Хессина.

Впервые на советской театральной сцене опера была поставлена в 1966 году в Таллине. В роли Порги блистал выдающийся эстонский певец Георг Отс, партию Бесс пела Хайли Саммелсельг.

На русской сцене опера впервые поставлена в 1972 году в ленинградском Малом театре оперы и балета. Дирижер – Юрий Темирканов, режиссер – Эмиль Пасынков. В заглавных партиях выступали Георгий Селезнев и Евгения Целовальник.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru