Автор этих строк, неисправимая verdiana (по-итальянски это слово звучит самым естественным образом, по-русски «вердианка» – ужасно!), не имела под рукой роман Верфеля «Верди». Любимая книга осталась в Москве речь же пойдет о постановке оперы «Сила судьбы» в Парме. При чем здесь некогда страстно любимый роман? Да при том, что на протяжении представления этой весьма длинной оперы на сцене пармского театра Реджо в голове у автора звучало меткое определение немецкого писателя по поводу произведения искусства: «из золота и грязи, желчи и крови». До книги на московской полке из Италии не дотянуться, вспомнить, по какому поводу Верфель изрек эту фразу, невозможно. Но она вполне подходит к постановке оперы «Сила судьбы» в Парме.

Спектакль Стефано Поды появился на сцене театра Реджо в 2011 году. Он, подобно своим старшим коллегам Пьер Луиджи Пицци и Пьер’Алли, выступил в роли единственного автора спектакля: режиссерa, сценографа, художника по костюмам и свету и даже хореографа. Результат эстетически весьма удовлетворительный, эта «Сила судьбы» доставила немалое удовольствие глазу. С драматургической идеей дело обстояло сложнее.

Зрелище, которое создал Пода для сцены театра Реджо, было весьма сурово и предельно элегантно: незагроможденная сцена, простые геометрические формы, несколько основных цветов, черный, белый, красный, золотой. Реальные место и время действия «Силы судьбы» - Испания и Италия середины восемнадцатого века нимало не интересовали Поду. Сценография сводилась к черным панелям, возможно, из гофрированной пластмассы, к двум огромным параллелепипедам, с одной стороны черного, а с другой белого цвета. Простые элементы обретали магический вид благодаря удивительным световым эффектам, придуманным тем же Подой. В начале спектакля Леонора представала в виде изможденной женщины с сединой в темных, казавшихся грязными волосах. Не было ли все происходящее кошмаром, фантазией, порожденной больным воображением? По ходу действия параллелепипеды смещались, обозначая различные места действия, сцена пострига Леоноры с ее знаменитой арией «La vergine degli angeli», завершавшая первую часть спектакля (первый и второй акт шли без антракта), производила особо сильный эффект. Элементы сценографии были расположены таким образом, что пространство между ними приняло форму огромного креста. Леонора стояла в центре сцены, окруженная монахами с пылающими свечами. Сердца слушателей замирали, внимая божественной кантилене сопрановой арии в сопровождении хора.

Пода активно задействовал в своей «Силе судьбы» артистов миманса и хора (последние получили возможность проявить свои актерские способности, которые оказались недюжинными). Артисты миманса часто прижимались к панелям, безмолвные свидетели ужасной истории Леоноры и Альваро, разворачивающейся на фоне войны, в атмосфере нетерпимости и ненависти. Во втором действии, в таверне, где Дон Карлос выдает себя за студента из Саламанки, а Прециозилла беспечно восхваляет войну, перед зрителем проходило страдающее и веселящееся человечество, неотвратимо влекущееся к пропасти. В начале третьего действия, когда Дон Альваро поет свою отчаянную и безутешную арию, сверху спускался и медленно раскачивался шар, что-то вроде маятника Фуко, артисты миманса в центре сцены сплетались в живописные группы, на заднем плане виднелись трупы повешенных. В четвертом акте Фра Мелитоне ссорился с осаждавшей его толпой голодных нищих, и для каждого артиста хора режиссером была разработана индивидуальная пластическая партитура роли.

Хореография тоже была создана Подой и «приговорила» артистов к картинным жестам, к катанию по сцене, к нервным судорогам. Нечто подобное мы видели в 2013 году в «Вильгельме Телле», поставленном Грэмом Виком на Россиниевском фестивале в Пезаро.

«Картинка» всегда была красива, особенно благодаря цвету и свету. Особо надо отметить костюмы, всегда в темных тонах, за исключением красного «пальто» Прециозиллы, и всегда элегантные, сшитые из особой ткани, в которой волшебных образом можно признать кружево, перья и нечто, похожее на паутину. Костюмы весьма тяжелые, что несколько ограничивало певцов и артистов в хора в свободе движений, принимавших неспешный, почти торжественный характер, в полном соответствии со стилем красивой и изысканнной постановки, которая не вышла за пределы tableux vivant. Отсюда и название статьи, для которого послужила фраза Верфеля.

Что касается музыкальной стороны спектакля, то на сцене театра Реджо предстал состав, лучше которого трудно найти, даже если вы перероете списки певцов всех оперных агентств Италии и вне ее. Состав был наполовину молодой, что порадовало, и наполовину состоящий из настоящих «зубров», «священных животных» современной оперной сцены.

Вирджиния Тола в партии Леоноры снискала особенный и полностью заслуженный успех. Аргентинская певица обладает большим, полетным голосом с ласкающим, искрящимся тембром. Когда-то Тосканини называл «райским» голос Ренаты Тебальди, в наши дни «райским» может быть признан голос Вирджинии Толы (автор заранее открещивается от обвинений с сравнении двух певиц).

Роберто Ароника, профессионал высокого класса, певец опытный и надежный, голос которого некогда грешил некоторой тусклостью, а артистическая личность не выделялась особой яркостью, показал себя в партии Дона Альваро как один из лучших вердиевских теноров современности. Ароника был убедителен в роли «последнего из инков», человека благородной души, преследуемого неумолимым роком, который до последнего вздоха борется против ненависти и насилия. Его пение пленило прекрасным legato, осмысленной и тонкой фразировкой и верностью акцентов.
Лука Сальси в роли Дона Карлоса, в свою очередь подтвердил репутацию одного из лучших вердиевских баритонов: его крепкий, отлично поставленный голос с привлекательным мужественным оттенком звучал ярко и блестяще. Столь же отлично удалось ему изобразить Дона Карлоса, одержимого слепой жаждой мести и чуть не неуправляемого.

Микеле Пертузи уже перешел в категорию мифа, легенды. Бас из Пармы, певец высокой культуры и несравненной элегантности, казалось, не выступал в роли настоятеля монастыря, но реально был им. Величие души, смирение перед неизбежным, готовность пасть ниц перед Богом были превосходно выражены в полных достоинства медленных движениях и благородной манере пения.

Большой успех снискала молодая певица Кьяра Амару в роли цыганки Прециозилллы. Кьяра истинная мастерица bel canto, наделенная голосом завораживающе светлым и звонким и могущая похвастаться превосходной техникой, виртуозные пассажи ее конек! Хотя тень сомнения в том, что партия Прециозиллы полностью подходит ей, оставалась (Амару хорошо известна как интерпретатор музыки Россини), ее пение доставило море удовольствия, в которому добавилось восхищение тонкой иронией, с которой молодая певица изобразила цыганку, восхваляющую войну.

Роберто Де Кандиа роль Фра Мелитоне подходила так, как безупречно скроенный фрак хорошей фигуре. Отдельной похвалы заслуживал Андреа Джованнини в партии погонщика мулов Трабуко. На своем месте были Симон Лим – маркиз Калатрава и Раффаэлла Лупиначчи – Курра.

Молодой и харизматичный Ядер Биньямини блистательно продирижировал популярной увертюрой, поразив блеском красок и заразив энергией, и на протяжении всей оперы приложил огромные усилия, чтобы извлечь из оркестра утонченные нюансы; темпы порой были излишне сдержанными. Его большой персональный успех был полностью заслуженным.

На пармскую «Силу судьбы» явилось пол-Европы, в зале звучало множество языков. Пожилой Европы, добавим, дело в Парме самое обычное, люди в возрасте между сорока и пятьюдесятью по меркам гастрономической столицы Италии попадали в категорию тинэйджеров, а немногочисленная молодежь в зале была с темными волосами и раскосыми глазами. «Сила судьбы», замечательная и очень нелегкая для исполнения опера, нашла достойный приют в театре Реджо. В спектакле было гораздо больше золота, чем грязи, желчи и крови, которыми переполнена вердиевская опера.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru