К 110-летию со дня рождения певца

Это имя было окружено легендами. Он был суперзвездой своего времени. Знаменитый историк оперного вокала Юрген Кестинг писал про Шмидта, что он –
«пел с почти болезненной страстью, и в самые великие моменты своего творчества достигал высокого трагизма, когда в звучании его голоса ощущалось соприкосновение с несчастиями и смертью».
Ю. Кестинг. «Великие певцы».

* * *

Жизнь и Судьба величайшего тенора первой половины ХХ века Йозефа Шмидта – одна из самых трагичных страниц истории музыкального искусства. Какой стране принадлежит певец – это спорный вопрос. Австрия, Германия, Румыния, Украина считают его своим. Так сложилась география его жизни, но и по сути своей он был Человеком Мира. Парадоксальная ситуация - его имя сейчас малоизвестно, несмотря на то, что почти все фонограммы (около 200) Й. Шмидта изданы на компакт-дисках; на видеокассетах и DVD-дисках выпущены 4 художественных музыкальных фильма, где он снимался в главных ролях; о нём снято два полнометражных документальных фильма (Австрия 1998, Германия 2004). Изданы четыре книги о певце.

На территории бывшего Советского Союза Йозефа Шмидта практически не знают. Его, за редким исключением, не знают и те, кому по специальности это полагается знать. На Западе профессионалам он известен больше, но в какой степени – трудно судить, так как его имени нет во многих музыкальных энциклопедиях и справочниках.

Почему так сложилось – трудно понять и объяснить. Неужели так коротка и неблагодарна человеческая память! В то же время в городах разных стран уже в наше время появились места связанные с памятью об этом фантастическом певце.

Йозеф Шмидт родился 4 марта 1904 года в деревне Давидени (теперь Давыдовка) Сторожинецкого района, Черновицкой области (тогда Австро-Венгрия, с 1918 г. – Румыния, с 1940 г. Украина) в бедной еврейской семье. Музыкальные способности Йозеф проявил в самом раннем детстве. В 1914 году семья переехала в Черновцы, где будущий певец учился в гимназии, брал уроки музыки (скрипка, фортепиано, вокал). С 12 лет он поёт в главной реформистской синагоге города. После завершения ломки голоса берёт уроки вокала у лучшего педагога города Фелиции Лерхенфельд-Гржимали, которая училась вначале в Венской Консерватории, а затем в 1914-18 гг. на вокальном факультете Московской Консерватории. Она была племянницей профессора Яна (Ивана) Гржимали, одного из основоположников русской скрипичной школы.

В 1924 году Шмидт даёт свой первый концерт в зале Музыкального общества (теперь Областная черновицкая Филармония). Успех был грандиозный. Городские газеты напечатали восторженные отзывы о концерте. Это событие предопределило жизненный путь. На собранные общиной деньги Шмидт едет в Берлин. В 1925-26 гг. он совершенствовался в вокале в Берлинской Академии Музыки у знаменитого профессора Германа Вайссенборна, который в силу уникальной одарённости ученика и его бедности не брал с него платы за обучение!

Йозеф Шмидт обладал голосом редкой красоты, правильно поставленным самой природой. Его красивый, теплый и яркий тенор с баритональной окраской проникал прямо в душу, вызывая сопереживание. Этот голос не может оставить слушателя равнодушным, в нем скрыт внутренний трагизм жизни. Шмидт владел колоратурой и включал в свои концертные программы произведения композиторов эпохи барокко.

Из газетной заметки:
«…в “Аллилуйе” Моцарта Шмидт создаёт конкуренцию любому колоратурному сопрано. С Монтеверди его пение ведёт назад к историческим истокам сольного пения. Итак, непрекращающийся финиш тенора. Высокие, выше, самые высокие тоны, которые он с лёгкостью повторяет».

У певца была фантастическая техника. Слушателей потрясает его необыкновенная искренность, драматизм и глубина проникновения в замысел композитора. Сердце замирает, когда вы слышите этот магический голос!

В 1929-33 гг. Й. Шмидт работал в музыкальной студии Радио-Берлин. Слава пришла к нему сразу после первого выступления на «Радио Берлин» в 1929 году. Тысячи писем стали приходить на радиостудию с просьбой рассказать о певце и продолжить передачи с ним. Были письма, в которых люди признавались, что пение Й. Шмидта обладает целительной силой, снимает депрессию и останавливает самоубийц. На радио он спел главные партии в 37 постановках! Его называли «самым музыкальным исполнителем», «лучшим моцартовским певцом». Он любимый певец немецкого народа – «Немецкий Карузо». Миллионы людей по всей Европе сидят у приёмников и наслаждаются этим несравненным голосом, который называют «чистым золотом», «искрой божьей».

Вот перечень только некоторых опер, поставленных на Радио-Берлин, в которых Й. Шмидт пел главные теноровые партии: Моцарт - «Идоменей», «Волшебная флейта»; Верди – «Дон Карлос», «Бал-Маскарад», «Риголетто», «Разбойники», «Травиата», «Трубадур», «Сицилийская вечерня», «Двое Фоскари»; Пуччини – «Богема», «Девушка с Запада»; Дж. Россини – «Севильский цирюльник», «Семирамида», «Вильгельм Телль»; Доницетти – «Любовный напиток», «Дон Себастьян»; Мейербер - «Африканка», «Динора», «Роберт-Дьявол»; Беллини – «Пуритане»; Мусоргский - «Борис Годунов»; Чайковский - «Черевички»; Бойто – «Мефистофель»; Берлиоз – «Бенвенуто Челлини»; Р. Штраус – «Саломея»; Вебер – «Эврианта»; Флотов – «Марта»; Эркель – «Банк Бан»; Оффенбах – «Сказки Гофмана»; Шарпантье – «Луиза»; Корнелиус – «Багдадский цирюльник»; Обер – «Фра-Дьяволо»; зингшпиль Шуберта – «Домашняя война» и др. Такого репертуара может хватить любому певцу на всю его творческую жизнь, а здесь, на радио, это было спето за неполных четыре года!

В немецкой прессе подчеркивалось своеобразие этого феноменального голоса, который сравнивали с голосом великого итальянца. К. Бронсгист, директор музыкальной студии Радио-Берлин, где работал Й. Шмидт, который был лично знаком с Энрико Карузо и выступал с ним на сцене в качестве партнера, в одной из своих публикаций отмечал, что уже довольно часто пытались сравнить голос Э. Карузо с голосами других певцов, но ни одно из этих сравнений до сих пор не выглядело убедительным. А Шмидт, с его первоклассной техникой и дикцией, с впечатляющим голосом, сияющим всеми оттенками, в котором мягкая кантилена сочетается с героикой, а глубочайшая музыкальность с тонкой интерпретацией исполняемых партий, у которого все это существует как единое целое, не встречающееся у других теноров, выдерживал сравнение с Карузо.

Когда Шмидт пел итальянские песни, все считали, что слышат настоящего итальянца; его исполнение было полно переливами, но без плаксивых нот, которые обычно связывают со стилем бельканто. Поразительная непрерывность вокальной линии невольно вызывала вопрос, когда же собственно певец дышит? Голос Йозефа Шмидта это целая палитра красок. Он искусно применяет их в зависимости от характера и стиля исполняемого произведения.

Он был кумиром в Голландии. «Когда Й. Шмидт поёт, кинотеатры пустеют», «Давка перед концертным залом» – вот названия газетных сообщений о концерте в марте 1936 г. в амстердамской прессе. «Выступление Й. Шмидта вызвало большое волнение. Поток зрителей был столь велик, что понадобилась полиция для наведения порядка…». В июле 1936 года Нидерландское радио организует концерт на поляне в Биркховене, пригороде Амерсфорта. Более 100 000 слушателей устремились туда, чтобы иметь возможность увидеть и услышать любимого певца.

Как художника и человека Й. Шмидта можно почувствовать по интервью, которые он дал журналистам в Германии и Австрии. Вот фрагменты из опубликованной беседы в еженедельнике “Funkstunde” (январь 1930 г.):

Журналист: Я, конечно, не могу не задать Вам самого серьёзного вопроса для художника. Вопрос о Вашем отношении к своему искусству, и особенно к микрофону? (речь идет, разумеется, не о микрофонном пении в современном понимании, а о работе на радио – прим. ред.).

Шмидт: Видите ли, я чувствую устарелость, несвоевременность большой оперы, которая всегда была смешанной формой. Руководители театров это также ощущают. Они ангажируют актёров-режиссёров, чтобы выделить драматическое из оперы над музыкальным. В такое время перед микрофоном стоит огромная культурная задача, задача будущего самого высокого ранга: спасение музыки как таковой вне её театральной взаимосвязи. Здесь я чувствую себя миссионером на службе великому делу. Я бы хотел разделить музыкальные задачи и работу на две части. Первая задача – принести людям в дом воспоминание и усиление уже известного и большого музыкального богатства, где они могут порадоваться музыке без различных других влияний. Другая задача – спасение великих сокровищ незнакомой, забытой прекрасной музыки, которую нельзя было бы вернуть без микрофона. Здесь нас ожидает самая прекрасная награда. Я страстно люблю Моцарта и итальянцев, всех времен до Пуччини, но именно здесь многое нужно спасать. Но самое прекрасное и чудесное: после каждого выступления перед микрофоном – любой страх чужд мне, я чувствую себя прямо среди многочисленных людей и у меня внутренний контакт с ними, также как у них со мной. Я получаю многочисленные трогательные письма, даже от старых людей, больных и калек, которые прикованы к дому, и которым я приношу прекрасное, которого они были лишены. Разве не чувствуешь себя тогда жрецом – жрецом искусства?

А это фрагменты из другого интервью, опубликованного в венском еженедельнике “Mein film” (декабрь 1933 г.):

Журналист: Это, правда, что у художника нет родины, и есть ли у него тоска по родине в национальном смысле?

Шмидт: Моя родина – весь мир. Тоска по родине для меня – тоска по моей семье.

Журналист: Вы ненавидите того критика, который пишет про вас плохо?

Шмидт: Нет, и даже тогда, когда он лжёт. Если публика того же мнения, то это правильно. А если он пишет неправду, то публика реагирует всё же по-другому.

Журналист: Кто находится выше: певец милостью божьей или канарейка?

Шмидт (улыбнувшись): Канарейка. Она же гораздо симпатичнее. Слышали ли Вы когда-нибудь, чтобы канарейка спорила из-за жалования? Или чтобы она высказывала своё мнение в газете? Или упала в обморок, если кто-то поёт лучшее неё?

Журналист: Кто оставляет больше лучших воспоминаний человек или артист?

Шмидт: Человек и артист должны быть неразделимы, так как кто не может быть человеком, не может быть и художником, у кого нет сердца, тот не может обладать душевным голосом.

Журналист: Какое чувство вызывает у Вас любовь многочисленных поклонников разных стран мира?

Шмидт: Этой любви я желаю как самого дорогого подарка для моей дорогой мамы. Кто любит меня, тот друг моей матери. Кто хочет быть добрым ко мне, тот заключает мою маму в своё сердце.

Знающий нужду с детства Йозеф Шмидт, радовался всевозрастающим гонорарам, потому что они были мерилом его популярности, давали возможность помогать своим близким и делать подарки друзьям. Во всех отношениях Шмидт выдержал испытание золотом, он оставался простым в своем образе жизни, скромным и любезным в общении со всеми людьми. Себе он оставлял не больше денег, чем зарплата квалифицированного рабочего. Известно, что получаемые суммы он делил на три части. Одну отправлял горячо любимой маме в Черновцы, другую отдавал музыкантам, которые выступали с ним (ведь получали они намного меньше, а время было тяжёлое, 1930-е - это годы мирового экономического кризиса), а третью оставлял себе. Безвозмездно Шмидт помогал знакомым и одаривал незнакомых людей, если они нуждались.

К странным стечениям обстоятельств, которые предоставляет судьба, относится тот факт, что как раз 30 января 1933 года, в день выборов, который привел гитлеровский национал-социализм к власти, немецкое радио находилось под знаком Й. Шмидта. Он должен был петь большую часть передаваемых в тот день песен. После каждого сообщения о ходе выборов по радио объявляли «И опять поёт наш любимец Йозеф Шмидт». Именно в это время шли съёмки нового фильма «Песня идёт по свету», в котором Шмидт впервые играл главную роль.

Премьера фильма во Дворце «УФА» в Берлине состоялась 9 мая 1933 г. с грандиозным успехом. Волны восхищения прокатились по всей Германии, а затем и по другим странам. Песня из фильма звучала из громкоговорителей, по радио, с пластинок. Известный композитор Ганс Май, написавший музыку к фильму, признал, что мировой успех его шлягера это большой частью успех голоса и невероятной популярности Й. Шмидта, словами: «Его песня идёт по свету». А для журналистов Г. Май подчеркнул: «Я еще никогда с такой радостью не писал музыку как для Йозефа Шмидта, потому что у него не только великолепный голос, но он к тому же самый музыкальный интерпретатор, какого только может пожелать композитор».

Огромное количество писем от зрителей обрушилось на Й. Шмидта. Были письма с признаниями в любви, письма благодарности за утешение и поддержку, которые подарило его пение. Это был триумф певца и актёра Йозефа Шмидта. А 10 мая в Берлине на площади перед Библиотекой Университета жгли книги запрещённых авторов. Есть сведения, что Й. Геббельс, который был в полном восторге от фильма, предложил Шмидту стать «почётным арийцем», но певец отказался от такой «чести».

Несмотря на победу фашистов на выборах, Шмидт оставался первым и любимым певцом немецкого народа. Румынское гражданство делало певца неуязвимым для общественных нападок, и только человек Й. Шмидт должен был смириться с бесцеремонным обращением. В это же время он испытывал чувство глубокого удовлетворения, когда не только берлинцы, но жители всех земель Германии приезжали на его концерты, невзирая на новый политический курс. Его фильм демонстрировался во всех кинотеатрах страны, по-прежнему везде звучали его пластинки.

После запрета на работу в фашистской Германии Й. Шмидт переезжает в Вену. Пять лет он живёт в Вене, выезжая часто на гастроли, иногда он выступает на радио, берёт участие в постановках опер на радио, продолжает записываться на пластинки, снимается в художественных фильмах: «Когда ты молод, весь мир твой», «Звезда падает с неба», «Самый счастливый день в моей жизни».

«При первом прослушивании записей Йозефа Шмидта ловишь себя на мысли: как это возможно, что такой потрясающий голос в сознании российского слушателя не стоит в одном ряду с такими выдающимися исполнителями, как Карузо, Дель Монако, Джильи. А потом продолжаешь слушать, и оторваться уже невозможно. Знакомство с его творчеством производит колоссальное впечатление. Слава Богу, осталось много записей и киноматериалов! Голос его производит завораживающее, гипнотическое воздействие. Удивительный тембр, одновременно узнаваемый с первых нот, и вместе с тем каждый раз новый, в зависимости от жанра, стиля, эпохи, языка произведения. Кажется, для него не существует тесситурных или иных технических трудностей. У самых выдающихся певцов всех времен можно уловить моменты, когда они мастерски преодолевают вокальные сложности, связанные, к примеру, с тесситурой, с виртуозными пассажами. Часто можно слышать, о том или ином певце, что он гениально "взял" верхнее до, как будто речь идет о тяжелоатлете. Й. Шмидт поёт всегда легко, естественно, свободно и, что самое важное, удивительно музыкально. При таких экстраординарных вокальных данных ему присуща невероятная актерская убедительность и выразительность в работе с текстом.

У него, конечно, были прекрасные учителя, но я абсолютно уверен, что, прежде всего, можно говорить об удивительном природном даре и природной постановке голоса. Потрясает, как много он успел сделать за свою столь короткую жизнь! Очень жалко, что творчество Й. Шмидта ещё не достаточно широко известно российским любителям музыки. Я считаю, что чрезвычайно важно донести искусство Й. Шмидта до молодых исполнителей вокалистов и не только. По-хорошему завидую тем, кому еще предстоит впервые услышать пение Шмидта».
Анатолий Левин
Дирижер, профессор МГК им. П.И. Чайковского, Заслуженный артист России.

В середине 30-х годов Йозеф Шмидт даёт огромное количество концертов в разных городах: Вена, Зальцбург, Франкфурт-на-Майне, Лондон, Париж, Страсбург, Лилль, Амстердам, Роттердам, Брюссель, Антверпен, Варшава, Краков, Каунас, Вильнюс, Рига, Будапешт, Прага, София, Стамбул и др.).

В 1934 году певец решил совершить путешествие на Ближний Восток. По пути в Палестину он дал концерт в Бухаресте, который прошел в переполненном зале, а тысячная толпа его поклонников на улице, которым не достались билеты, устроила попытку прорваться в зал. И только усилия большого числа полицейских восстановили порядок в зале. Затем последовали концерты в Софии, Афинах, в Стамбуле и везде был успех.

Наконец после нескольких дней плавания по морю Шмидт, его импресарио – дядя Лео Энгель, дирижёр и концертмейстер – знаменитый интерпретатор И.С. Баха – доктор Таубе прибыли в Палестину. Билеты в Тель-Авиве, Ришон-ле-Ционе, Хайфе и Иерусалиме были сразу же распроданы. Но желающих попасть на концерт оказалось так много, что концерт в Тель-Авиве был повторен ещё четыре раза. И всё равно не все желающие смогли достать билеты. Й. Шмидт был в восторге от публики, он нашёл её настолько разбирающейся в искусстве и такой благодарной, какой только мог пожелать себе певец. «Я должен сказать, что в Палестине столько же посетителей концертов, сколько жителей» - сообщает он в письме к маме.

В Палестине он записывает две уникальные молитвы «Ki lekach tov natati lachem» (Потому, что Я дал верное учение) на иврите и «Ano avdoh» (Я твой слуга) на арамейском языке. Автором этих молитв на дисках значится знаменитый кантор Давид Моше Штейнберг, хотя, скорее всего это сделанные им обработки древних песнопений. Они очень трудны для исполнения и не любой кантор может их спеть. В обширной дискографии Шмидта записи этих двух молитв занимают особое место. Они показывают певца в зените его возможностей. Его голос достигает истинно божественного звучания. Можно понять тех, кто ещё во времена служения певца кантором Темпля в Черновцах сожалели, что он перешёл к исполнению светской музыки.

Биограф певца А. Фассбинд в своей книге приводит удивительные слова друга Шмидта Маркуса Брейтнера:

«Действие несравненного тембра Йозефа Шмидта благодаря акустике большой синагоги становилось незабываемым событием… Когда его изумительный голос возвеличивал славу Творцу, в воздухе витало нечто необъяснимое. Люди почти переставали дышать, и страстность его пения пробуждало во мне чувство, будто Всемогущий сам незаметно смешался с толпой, дабы послушать своё дитя. Никогда более я не соприкасался с человеческим голосом такой волнующей и чарующей проникновенности».

Обратный путь лежал через Египет и Грецию, где путешественники с большим интересом осмотрели памятники древнего мира. Возвратившись в Вену, Шмидт сразу принял участие в праздничных Венских Неделях. 18 июля 1934 года состоялся его знаменательный концерт в Золотом Зале Музыкального Общества, где присутствовали многочисленные деятели искусств Австрии и других стран Европы. После концерта в газетах появилось много отзывов. Вот один из них: «С несравненным очарованием Шмидт исполнял каждый из своих номеров. В итальянской кантилене он был непревзойденным. Эта мягкость тона, этот переливчатый голос, это одухотворённое пиано исполнены такой незабываемой красоты, что к этому чуду человеческого голоса прислушивались трепетно и очарованно. Публика ликовала и требовала снова и снова исполнения на «бис», и Шмидт, обладая богатством, расточал его щедро…».

Дважды в 1937 году Шмидт посетил с концертами США (шесть концертов в Карнеги-холл, концерты в штатах Огайо, Пенсильвания, Колорадо, Северная и Южная Дакота, Алабама, Техас и Флорида). Он также побывал в Мексике и на Кубе. Везде ему сопутствовал ошеломляющий успех.

Певец покинул Вену весной 1938 года за неделю до аншлюса и больше туда не возвращался. Он не верил в возможность войны, так как после своего триумфального турне по Северной Америке полагал, что великие страны Европы и США не позволят Гитлеру её развязать.

Й. Шмидт был кумиром и в Бельгии. Когда он после Вены переехал жить в Брюссель, то был уже так знаменит, что его хотели видеть на сцене. И, несмотря на свой очень маленький рост (около 150 см), который был всегда непреодолимой преградой для работы в театре, он был принят в Брюссельскую королевскую оперу Ла Моннэ. Сбылась его мечта – петь на сцене. Ему предложена главная партия в опере Пуччини «Богема». Премьера состоялась 19 января 1939 года и прошла с большим успехом. Шмидт не просто задушевно пел, он играл, он перевоплощался в героя оперы Рудольфа. Его игра была отмечена критикой. С этой оперой труппа объехала много городов Бельгии, Голландии, Финляндии и Швейцарии.

На очереди была следующая опера. Предположительно «Паяцы» Леонкавалло. Но этим планам помешала война. В мае 1940 года, когда Шмидт был на гастролях во Франции, немецкие войска оккупировали Бельгию, Голландию, а затем большую часть Франции. У него как у румынского подданного были больше свободы передвижения, чем у других эмигрантов. Но ему уже не предлагали концертов. Лишь в частных богатых домах друзья устраивали концерты, которые помогали ему сводить концы с концами. Начались скитания, которые очень угнетали его.

В 1940 году Буковина была присоединена к СССР. Румыния стала союзницей Германии. Он получил от мамы письмо, где она просила его покинуть Европу. Но только в начале ноября 1941 года через боливийское консульство в Лионе певец оформил визу на Кубу для выезда через Испанию и Португалию. Был заказан билет через еврейскую организацию Hias-Hicem в Марселе на пароход, отплывающий в Южную Америку. Ему пообещали скорую доставку билета, и Шмидт поехал в Ниццу, где жил у друзей, чтобы там дожидаться. Прошло много времени, но билета не было. Когда он сам явился в Hias, то оказалось, что его билет по ошибке отдали другому. Певца успокоили и пообещали ему, что скоро он получит новый билет.

В это время друг Шмидта композитор и дирижер Макс Нейман пытался организовать для него концерты в Авиньоне и Марселе. Удалось договориться о проведении концерта в Марселе. Когда уже все билеты были проданы, концерт неожиданно запретили без объяснения причин. В это время приходит сообщение о готовом билете на Кубу. Но на следующий день радио известило, что Куба вступила в войну и движение судов через Атлантику прекращено. Шмидт стал пленником Европы. Нейман снова договаривается о концерте в Марселе на 26 марта. Но в день концерта снова последовал запрет. Нельзя давать концерт для арийцев и евреев вместе. И всё же неутомимому Нейману удаётся включить Шмидта в число участников благотворительного концерта в Авиньоне в пользу беженцев из Эльзаса и Лотарингии. Этому способствовало покровительство высокопоставленных лиц. Концерт состоялся 14 мая 1942 года в городской Опере. В зале присутствовала, приехавшая накануне специальная миссия из 30 немецких офицеров. Они были в восторге от пения Шмидта и оживленно и долго аплодировали, особенно когда певец сам сел за рояль и спел несколько бисов.

16 Мая газета «Les Tablettes du Soir» сообщила: «самым захватывающим моментом концерта было выступление известного тенора Йозефа Шмидта. Это настоящий лирический тенор с волшебным голосом, который берёт очень естественное «си» и высокое «до» с шармом, лёгкостью и силой. Он пел молитву Сида («Сид» Массне), песню короля («Король из города Ис» Лало), арию Вертера («Вертер» Массне), арию Васко да Гамы («Африканка» Мейербера) и закончил песней из своего фильма «Песня идёт по свету». Был гром оваций»

Документы румынского поданного Й. Шмидта стали недействительными. Шмидту власти велели переехать в маленький горный городок Ля Бурбуль, где поселяли всех евреев-беженцев, чтоб они были под жандармским контролем. Каждые 48 часов следовало отмечаться в участке.

Последний свой концерт певец дал в городке Монт-Дор в августе 1942 года в пользу беженцев, таких же, как и он сам. Этот концерт организовал Габриэль Пигэ, епископ Клермон-Феррана, который упорно добивался от властей разрешения на его проведение. Учитывая цель концерта, Шмидт отказался от гонорара, хотя сам находился в крайней нужде.

Это было время, когда правительство Виши по требованию германских властей начало выдавать евреев. Через несколько дней после концерта Шмидт узнаёт об аресте большой группы беженцев, которых отправили в Клермон-Ферран (столица региона), чтобы затем переправить в пригород Парижа Дранси, а далее на уничтожение в газовые камеры. Он незамедлительно тайком выехал в Клермон-Ферран к епископу Пигэ, у которого там был приход. Это была очень рискованная поездка, так как Шмидт не имел права покидать пределы своего городка, а его маленькая фигурка была весьма приметна. Он рассказал епископу о готовящейся акции и тот, используя всё своё влияние, сумел освободить и вернуть большую часть арестованных. В те дни Шмидт пережил потрясающие сцены благодарности, когда людям стало известно о его роли в их спасении. (В 1944 г. епископ Габриэль Пигэ был заключен в концентрационный лагерь Дахау. Его тяжело больного освободили в конце войны. Комитет Яд Вашема – национальный мемориал Катастрофы и Героизма в Иерусалиме – в 2001 году причислил Пигэ к праведникам мира – прим. авт.).

Дальнейшее пребывание во Франции становилось опасным, и Шмидт принимает решение бежать в Швейцарию. С риском для жизни он с группой беженцев добирается до погранзаставы. Но их не пропускают. Швейцария не дает убежища евреям. Тогда он переходит границу нелегально. Измученный скитаниями и совершенно больной Шмидт добирается до Цюриха. Через знакомых пытается получить документы, дающие право легализации. Но полиция отправляет его, как нелегала, в лагерь для интернированных в Гиренбад недалеко от Цюриха. В лагере он вынужден работать на рытье траншей. Была осень, становилось холодно и Йозеф тяжело заболевает простудой. Вначале его считают симулянтом, но потом, всё же, помещают в госпиталь. Он жалуется на сильные боли в груди, но врач отвечает, что лучше знает от чего его надо лечить – от фарингита. Спустя две недели совсем больного певца выписывают и возвращают в лагерь. На следующий день Шмидт умирает от сердечного приступа. Это случилось 16 ноября 1942 года. Ещё через день на его имя пришло приглашение на работу в оперный театр г. Винтертура (кантон Цюриха), что давало право легализации, но великого певца уже не было. Он прожил 38 лет 8 месяцев и 12 дней. Его похоронили на еврейском кладбище во Фризенберге (3-й район Цюриха).

Искусство Йозефа Шмидта как явление выходит за рамки вокального искусства. Его музыкальность, глубочайшее постижение замысла композитора - являются высочайшим примером исполнительского искусства вообще. И недаром музыканты, которые познакомились с его творчеством на моих программах, говорили, что Й. Шмидта надо слушать всем, кто играет. Кроме вокалистов в первую очередь тем, кто обучается на смычковых и духовых инструментах. Умение вести линию, строить фразу, находить нужный звук, всё это составляет язык Шмидта и язык Музыки.

Творчество Й. Шмидта ещё ждёт своих исследователей. Это неоценимое пособие в воспитании будущих музыкантов.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru