У Будапештского «Театра Эркеля» противоречивая судьба. Построенный в 1911-м году и получивший название «Народная опера», он использовался как культурный центр, кинотеатр и варьете. В непростой период 30-х годов, в его стенах даже организовывались боксерские поединки, пока, наконец, в 1950-м году здание не перешло под управление Будапештской национальной оперы и было переименовано в честь великого венгерского композитора в «Театр Эркеля». Долгое время он служил в качестве второй сцены для постановок Будапештской оперы, а так же площадкой для гастрольных выступлений зарубежных коллективов. На этой сцене выступали такие звезды как Пласидо Доминго, Хосе Каррерас, Рената Скотто и многие другие. Из-за плачевного технического состояния здания, какое-то время оно служило преимущественно для репетиций и в качестве места для хранения реквизита и костюмов.

Начиная с середины 90-х годов, судьба театра висела на волоске и много раз его порывались закрыть, а само здание снести. Но администрации и неравнодушным к судьбе театра жителям города удалось-таки отстоять его, и после значительной реконструкции он снова открылся осенью нынешнего года.

«Театр Эркеля» является не только официальной второй сценой Будапештской оперы, но в данный момент реализует государственный проект ориентированный на создание культурной среды, которая была бы доступна и близка самым разным слоям населения как по возрасту, так и по уровню достатка. В рамках театра реализуются молодежные программы, позволяющие школьникам и студентам поближе познакомиться с оперным искусством. При этом в задачи театра, по словам художественного руководства, входит сохранение высокого качества как вокала, так и постановочной части, соответствующих бренду Будапешсткой национальной оперы, при большей доступности, как стилистической, так и финансовой, для широкого круга зрителей.

Одной из первых премьер сезона, обновленного «Театра Эркеля», стала постановка оперы «Кармен» под управлением дирижера Иштвана Денеша. Режиссер спектакля, Оберфранк Пал, сам в прошлом актер, поставил перед собой задачу: с одной стороны соответствовать общей творческой политике Будапештской оперы, с другой – сделать спектакль актуальный, доступный и привлекательный для современной культурной среды, прежде всего, для молодежи. Отсюда и задекларированная им идея – «В каждом из нас есть Кармен и Хозе»! При кажущейся простоте – труднейшая задача. Ведь мы имеем дело не с драматическим жанром, а оперным, диктующим свои законы.

Вариантов осовременивания сюжета Кармен, через помещение ее героев в самые разнообразные культурные, временные и смысловые контексты не счесть. Во-первых, в силу того что первоисточник действительно, сам по себе затрагивает достаточно близкие современному зрителю вечные проблемы. А во вторых, в силу широчайшей популярности этой оперы. Удачных, среди подобных экспериментов, наверное, больше, чем можно было бы ожидать, исходя из того, как трудно в принципе соединить режиссерскую фантазию с материалом, прочно завязанным на совершенно конкретный испанский колорит и эстетику, но, увы, меньше, чем хотелось бы. И нынешний спектакль подтверждает это.

В самих по себе попытках переосмыслить традиционные оперные сюжеты и использовать в художественной интерпретации современные выразительные средства нет как ничего принципиально нового, так и ничего дурного. Порой результат может оказаться на очень высоком уровне. К сожалению не всем удается органично добавить смыслы к первоисточнику, сохранив его уникальность и аутентичность, не выхолостив то, что было заложено автором или вовсе заменив совершенно чужеродными. В этом отношении опера – весьма хрупкий жанр, очарование которого легко разрушить.

В случае с этой постановкой, увы, произошло последнее. Начиная с визуальных образов и сценографии и заканчивая рисунком актерских ролей, во время просмотра возникало ощущение что режиссер то ли сам не до конца понял что же он хочет сказать, то ли не нашел адекватных выразительных средств, чтоб собрать постановку в некое единое целое, пусть и далекое от опасной и манящей солнечной Севильи начала девятнадцатого века.

Несмотря на некоторые удачные визуальные решения, такие как стилизованная арена для корриды из зеркал в качестве основной декорации или сцены с факелами в начале третьего акта, общую и понятную эстетическую и драматургическую концепцию спектакля вычленить было трудно. Часть массовки явно претендовала на несколько утрированный образ современной молодежи, отплясывая имитацию джаз-модерна под музыку Бизе, с серебристыми зонтиками в руках, но при этом хор был одет в костюмы некоего условного «начала 20-го века», а потом, вдруг из ниоткуда появлялись какие-то девушки из группы «поддержки».

Солисты тоже являли собой совершенно разношерстную компанию, в которой кто-то щеголял в коже и звериных «принтах», кто-то в костюмах а-ля мафиози из девяностых, а Эскамильо внезапно сменил пижонский костюм, на вполне реалистичный и традиционный для корриды «traje de luces”. Костюм – сильное выразительное средство в опере и может многое сказать без слов, но им надо аккуратно и вдумчиво пользоваться.

Впечатление оказалось смазанным также из-за отсутствия внятного сценического рисунка, говорящих и ярких образов главных героев, которые выглядели либо довольно блекло и невзрачно — мужской состав, либо вульгарно и не индивидуально — женский состав. Беда в том, что если изъять из Кармен высокий смысл, чисто испанское понимание любви и смерти, типичный для испанской культуры мистицизм и очень тонкую грань между эротичностью и изысканностью, получится довольно примитивная история о том как женщина легкого поведения, слишком заигралась с очередным возлюбленным, а нежелание хранить ему верность, стоило ей жизни. Очень часто казалось, что солисты просто не знают что им делать в рамках поставленных режиссером задач. В итоге они выглядели потерянными на этой беспощадной, давящей на них со всех сторон, зеркальной арене. Вероятно, чтоб выигрышно смотреться в таких декорациях, в окружении собственных отражений, подчеркивающих мельчайшую неуверенность или, наоборот, преувеличение и наигрыш, надо обладать чем-то большим, чем то, что зрителю довелось увидеть.

Кармен в исполнении Эрики Галь, по началу звучала широковато и тяжеловесно, но ко второму акту заметно распелась. К сожалению улучшения в плане вокала не распространились на прочтение роли. Ее Кармен простая, плотская, незамысловатая сыгранная одной краской, причем, достаточно жирными мазками. Основная ставка была сделана на сексуальность, в самом обыденном смысле этого слова. К сожалению, от нее совершенно не ощущалось ни мистичности и эксцентричности образа цыганки, ни остроты и опасного дыхания фатума. Что Хабанера, что Сегидилья были спеты, в целом не плохо, но несколько потерялись из-за отсутствия внятных и эстетически соответствующих характеру номера мизансцен, которые бы подчеркнули музыкально-танцевальную основу, помогая солистке лучше почувствовать образ. Те немногие танцевальные движения, которая она все же использовала, мало напоминали испанский зажигательный стиль, больше походя на несколько вымученный стриптиз.

Хозе Золтана Ньяри тоже не произвел впечатления. Если его вокал в целом был на довольно ровном и добротном среднем уровне, то в актерском плане он выглядел не убедительно. Сложно выделить что-то конкретное в его исполнении. Можно сказать, что каких-то провальных моментов не было, но и чего-то, что вызвало бы трепет и соответствовало бы глубине, изяществу и страстности музыки Бизе, к сожалению тоже услышать не удалось. Финальный дуэт с Кармен прозвучал сыровато, но есть надежда, что после некоторой обкатки, исполнители обретут большую уверенность в материале и в том, как петь настолько сложный музыкально и драматически материал, оставаясь в контакте друг с другом. К сожалению и остальной состав ничем выдающимся как в вокальном, так и в драматическом плане не порадовал. Для европейского театра средней руки пристойно, но не более того. Что очень досадно, учитывая успех недавней, совершенно очаровательной постановки Cosi fan tutte в основном здании Будапештской оперы.

Приятным исключением стала, казалось бы, не главная в этой истории героиня — Микаэла, в исполнении Габриэлы Летай Киш. Эта певица обладает замечательным сочетанием красивого, насыщенного тембра, хорошей вокальной техники, артистизма и харизмы. Когда она появлялась на сцене, спектакль оживал, и зрители словно оказывались в совершенно другом художественном пространстве. Ее естественность и вокальное мастерство сразу придавали осмысленность и глубину происходящему на сцене. В дуэте с Хозе, в первом акте, именно она играла ведущую роль, вокально и драматически, за счет чего он прозвучал наполненно и сочно. Удивительно, как одна хрупкая женщина, влияла на общее ощущение от сценического действия и на то, как рядом с ней смотрелся и звучал ее партнер. Надо сказать, что публика, среди которой присутствовали люди самых разных социальных слоев, молодые и пожилые оказалась весьма чуткой и восприимчивой к происходящему на сцене. Летай Киш сорвала бурные аплодисменты после своей коронной арии в третьем акте, равных которым, не получил никто из солистов. К достаточно положительным моментам спектакля можно отнести работу хора, несущего в этой опере значительную нагрузку.

Подводя итог сказанному отмечу: отрадно, конечно, что театр старается искать общий язык с более молодым зрителем, дело это хорошее! Но все-таки важно искать и находить баланс между современным выразительным языком и сохранением того, чем является опера как жанр со всеми ее условностями, как тот культурный пласт, знакомясь с которым молодежь не только развлекается, но и приобщается к общемировой музыкальной традиции.

Я. Ф.

Фотографии к спектаклю любезно предоставлены пресс-службой Будапештской оперы

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru