К 50-летию первых обменных гастролей «Ла Скала» и Большого

Из всех зарубежных оперных брендов «Ла Скала», пожалуй, – самый узнаваемый, почитаемый и любимый в нашей стране. Эта формула действует, как заклинание: это свободно конвертируемая валюта в мире музыки. И, конечно же, всё это отнюдь не безосновательно. Свидетелем легендарных гастролей 1964-го, а затем и 1974 года мне быть, конечно же, не довелось, но гастроли 1989 года забыть просто невозможно! И когда последний приезд оперной труппы «Ла Скала» в 2012 году редуцировался в привоз всего одного – не самого лучшего и не самого показательного! – спектакля, коим стал «Дон Жуан» Моцарта, стало грустно. Некогда мощно и представительно заложенная прекрасная традиция буквально на наших глазах начала разваливаться, и предшествующее этому спектаклю единичное исполнение силами театра «Ла Скала» «Реквиема» Верди (примерно за год до упомянутого «Дон Жуана») повлиять на ситуацию никак уже не могло.

На волне этих нерадостных мыслей я и отправился на концерт на Новой сцене Большого театра, посвященный 50-летию первых обменных гастролей, который состоялся 9 ноября. То, что он действительно задумывался как посвящение этой дате, несомненно. Но если Вы через много лет откроете его программу, то об этом можете даже и не вспомнить, ибо об этом посвящении в ней не сказано ни слова. На ее обложке вы прочтете лишь следующее: «Концерт Академии театра “Ла Скала”, Академии бельканто Миреллы Френи и Молодежной оперной программы Большого театра с участием Марии Гулегиной, Андреа Каре и Габриэле Вивиани». Причина явного неупоминания этого очевидного факта – для меня полная загадка, хотя де-факто художественное оформление сцены Большого говорило об этом само за себя, а во время исполнения первого номера программы – увертюры к «Свадьбе Фигаро» Моцарта – даже воспроизводились кадры кинохроники 1964 года, запечатлевшие поистине исторический момент в истории отношений Италии и России. Более того, перед началом второго отделения в адрес проводимого Большим театром мероприятия от лица Миреллы Френи было зачитано большое теплое приветствие. Будучи участницей тех первых гастролей, она собиралась приехать в Москву и сейчас, но не смогла по состоянию здоровья.

Но как бы то ни было, мои нерадостные мысли, связанные с воспоминаниями о последних гастролях театра «Ла Скала» 2012 года, большой юбилейный концерт в Большом театре определенно рассеял. Во-первых, во многом – благодаря Оркестру Большого театра, который я впервые услышал под управлением нынешнего музыкального руководителя – главного дирижера театра Тугана Сохиева (до этого как-то вот не случилось). Понятно, что акустические условия Новой сцены – совсем иные, чем Исторической, но, тем не менее, оркестр поразил меня необычайной мягкостью своей игры, выстроенностью, сбалансированностью, замечательной нюансировкой, и, что особенно важно на оперном гала-вечере, истинным звучанием «под певцов». Кроме упомянутой ранее пьесы Моцарта мы услышали также симфонический антракт «Сеча при Керженце» к третьему акту «Китежа» Римского-Корсакова, и хотя увертюра Моцарта произвела впечатление значительно большее, в этом фрагменте русской симфонической музыки также было, что послушать и даже что-то открыть для себя заново.

Во-вторых (начну с гостей этого вечера, а всех «академиков» оставлю на финал), просто феноменальное впечатление и своим роскошным голосом, и манерой истинно академической оперной интерпретации в проверенном времени традиционном итальянском оперном репертуаре произвел Габриэле Вивиани. Единожды – это было в 2009 году на сцене Болонской оперы – этого певца мне довелось услышать в репертуаре бельканто (партия Риккардо в «Пуританах» Беллини). На сей раз очень «вкусно» и по-итальянски темпераментно в качестве едва ли не главного хита вечера прозвучала ария Ренато из третьего акта оперы Верди «Бал-маскарад». Но был ведь еще и потрясающе спетый им драматический прочувствованный монолог Жерара «Nemico della patria?!» из «Андре Шенье» Джордано! И этот фрагмент из практически неизвестной сегодня широкой отечественной публике оперы стал несомненной изюминкой вечера.

Как и на концерте на Исторической сцене Большого 28 октября, Мария Гулегина пела в этот вечер много, и с акустикой Новой сцены ее сегодняшняя вокальная форма точек творческого соприкосновения нашла существенно больше. Можно даже сказать, что в дуэте из Тоски и Каварадосси из первого акта оперы Пуччини «Тоска» (прозвучал весь большой эпизод, связанный с первым появлением главной героини), я неожиданно для себя услышал еще ту Марию Гулегину, которая когда-то в этом репертуаре просто потрясала. Нет сомнений: эта роль – ее коронная! Попадающее в этот фрагмент «ариозо» Тоски, которое часто вычленяют для исполнения в концертах, прозвучало практически беспроблемно, но спетая затем молитва убедила меньше, хотя на сей раз, по сравнению с предыдущим упомянутым концертом, эта пьеса вокально была сделана певицей и точнее, и глубже. И что действительно по-хорошему поразило, так это сцена и ария Лизы «Уж полночь близится» из «Пиковой дамы» Чайковского. Это было вдвойне неожиданно, ибо после всего пары реплик этого персонажа в сцене в спальне Графини, представленной с участием певицы на концерте 28 октября, предвидеть это было крайне сложно. Но за что на сей раз браться бы уже явно не следовало, так это за дуэт Графа Ди Луна и Леоноры из последнего акта вердиевского «Трубадура». Здесь пришлось испытать такое же разочарование, как и от арии с кабалеттой Абигайль из «Набукко» Верди, недавно представленных певицей всё на том же упоминавшемся концерте, но Габриэле Вивиани и здесь оказался на высоте.

В обсуждаемый вечер в пуччиниевском репертуаре весьма неплохо «помогал» певице наш старый знакомый Андреа Карé, участник прошлогодней декабрьской премьеры в Большом театре «Дона Карлоса» Верди. Тогда трактовка им главной партии, такой интеллектуально тонкой и дышащей музыкальностью, оказалась просто за гранью физических возможностей певца, в первую очередь, тесситурных, да и практически харáктерное, тембрально сдавленное звучание певца явно оставляло желать в тот момент стилистически лучшего. Но в «тяжелом» драматическом репертуаре, задачи которого совсем иные, да и с тесситурой легче, да еще и на «игрушечной» Новой сцене Большого театра, певец однозначно смог убедить и в арии Каварадосси из третьего акта, и в дуэте с Марией Гулегиной, и в плаче Федерико из «Арлезианки» Чилеа. Честно говоря, просто непостижимо, что меньше чем за год, прошедший после премьеры «Дона Карлоса» в Большом, голос певца тембрально погустел и заметно «драматизировался». Дело в том, что мои давние воспоминания об этом исполнителе, когда я в 2009 году единожды услышал его в роли Хозе в «Кармен» Бизе на летнем фестивале Римской оперы в Термах Каракаллы, полностью коррелируются с его интерпретацией партии Дона Карлоса на премьере в Большом. На обсуждаемом же концерте в Андреа Карé я с удивлением открыл для себя нечто позитивно новое…

В-третьих, другие гости, принявшие участие в этом концерте, заслуживают не менее позитивного отношения. В первую очередь, это солистка Большого театра России Агунда Кулаева, драматически полновесно, и в то же время филигранно изысканно представившая финальную сцену Любаши из первого акта оперы Римского-Корсакова «Царская невеста». Гостья из Новосибирска, сопрано Ирина Чурилова, и тенор Олег Долгов вполне достойно завершили первое отделение вечера дуэтом Иоланты и Водемона из оперы Чайковского «Иоланта». В дуэте Рудольфа и Марселя из «Богемы» Пуччини встретились тенор Арсений Яковлев, солист Молодежной программы Большого театра, и недавний ее участник, а ныне солист Большого театра баритон Андрей Жилиховский, и этот номер программы, на редкость стильно и эмоционально сочно исполненный ими, в наших заметках сразу же перекидывает мостик к «академикам». Таковым оказался и Богдан Волков из Молодежной программы Большого, исполнивший хрестоматийную арию Ленского технически вполне грамотно и драматически осмысленно. Однако некоторая сухость его вокального посыла, некоторая зажатость эмиссии градус поэтического впечатления, несомненно, несколько снизила.

В-четвертых, переходим к зарубежным «академикам», весьма неплохо вписавшимся в общую программу. Для того, чтобы понять, кто есть кто, автору этих строк пришлось специально после концерта наводить справки, ведь никакой информации об этом в зрительской программе просто не было. Это происходит оттого, что с нынешнего сезона Большой театр перешел на новый формат программок в виде миниатюрной брошюрки-книжицы, в которой много всякой сопутствующей ерунды, но катастрофически мало полезного содержания относительно именно того события, которое эта программка и должна представлять. Не мешало бы привести и биографии зарубежных участников обеих Академий, но этого сделано не было. В результате же собственных изысканий могу лишь сказать, что от Академии молодых певцов театра «Ла Скала» в концерте приняли участие лирическо-колоратурное сопрано София Мчедлишвили (Грузия), лирический тенор Сеун Мун (Республика Корея) и лирико-драматическое сопрано Кьяра Изоттон (Италия). Точно такое же количество певцов представляло Академию бельканто Миреллы Френи: лирическое сопрано Айше Шенер (Турция), баритон Филипе Оливейра (Бразилия) и тенор lirico spinto Маттео Липпи (Италия).

Своей искренностью, молодостью и непосредственностью артистического шарма в дуэте Джильды и Герцога из первого акта оперы Верди «Риголетто», а также в следующей за ним арии Джильды совершенно очаровала София Мчедлишвили: ее голос был хрустален, но достаточно крепок, ее колоратуры были изящны, но чувственно ярки и выразительны. Уже в дуэте обратил на себя и «помогавший» ей Сеун Мун, а стилистически выверенным исполнением арии Рудольфа из «Богемы» Пуччини певец расположил к себе уже окончательно. Несомненно мастеровитая, но несколько «крикливая» на верхах Кьяра Изоттон больше захватила драматически-чувственной выразительностью (ария Манон «Solo, perduta, abbandonata» из «Манон Леско» Пуччини), чем техничностью (каватина Леоноры «Tacea la notte placida» из «Трубадура» Верди).

Обладательница интересного, обертонально насыщенного лирического голоса Айше Шенер в арии Фьордилиджи «Come scoglio» из оперы «Così fan tute» мелкой моцартовской техникой как-то не впечатлила, а в ее вокальной трактовке, в целом, ощущалась некая «передержанность». Просто идеальным Доном Бартоло с его фундаментальнейшей арией из первого акта оперы Россини «Севильский цирюльник» предстал Фелипе Оливейра: и мелкая вокальная техника, и недюжинный артистизм, и кантилена были у него на высоте. Итальянец Маттео Липпи, которого не так давно московская публика на этой же сцене могла увидеть и услышать как Рудольфа в постановке оперы Пуччини «Богемы», на сей раз весьма «залихватски» и без явных проблем спел арию Пинкертона из третьего акта. Так что, в целом, программа этого большого, весьма насыщенного концерта произвела весьма обнадеживающее впечатление, и о времени, проведенном на нем, сожалеть, однозначно, не приходится.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru