«Мет предлагает зрителям окунуться в эксцентричный и притягательный мир «Леди Макбет» - так американский критик Эрик С. Симпсон начинает свою рецензию о нью-йоркском спектакле, которую мы и предлагаем нашим читателям.

«Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича — нечастая гостья на нью-йорской сцене. В понедельник* эта опера была исполнена всего лишь в шестнадцатый раз за всю историю Метрополитен-оперы. Предыдущая серия показов этой постановки проходила в 1994 и 2000 годах.

Премьера оперы состоялась в 1934 году и стала настоящим успехом молодого и талантливого советского композитора.

Но спустя два года, когда спектакль посетил сам Сталин, это произведение подверглось жесткой критике со стороны СМИ. Одна газета в своей рецензии даже назвала эту оперу «сумбуром вместо музыки». И это была только одна из нескольких причин, по которой карьера Шостаковича на тот момент зашла в тупик. Ситуация для композитора стала улучшаться после смерти Сталина в 1953 году.

Спустя восемьдесят лет со дня премьеры, постановка Грэма Вика, которой уже двадцать лет, до сих пор убедительно демонстрирует публике всю провокационность этой оперы. Либретто Александра Прейса, в основе которого лежит повесть Николая Лескова, повествует нам о Катерине, несчастливой жене купца Зиновия Измайлова. Завязав роман на стороне с работником своего поместья Сергеем, Катерина убивает своего равнодушного мужа, а затем и жестокого свекра Бориса, что становится известно остальным участникам действия только в день свадьбы с ее новым возлюбленным. За свои провинности оба героя сосланы на каторгу в Сибирь, где Сергей предает свою новоиспеченную жену ради другой каторжницы Сонетки. А в отместку Катерина сталкивает соперницу с мостков в бурлящую реку в финале оперы.

Сказать, что Вик просто «переносит действие» своей постановки в пригород начала 60-х гг. прошлого века значит не уловить основную суть его концепции. Конечно, на сцене присутствуют детали того времени. Мы видим Катерину в ярко-желтом платье, отдыхающую в огромном кресле, квадратный телевизор в деревянной раме, занимающий почти все внимание Бориса, и квадратную красную машину, которая периодически озаряет сцену своим появлением.

Но если отвлечься от всех этих атрибутов эпохи и места действия, то можно заметить, что идея Вика весьма эксцентричная, запутанная и вместе с тем захватывающая. Стены дома Измайловых, по задумке художника-постановщика Пола Брауна, являются основной декорацией на протяжении четырех актов. На них нарисовано бескрайнее небо с облаками, а также по всему периметру установлено, кажется, бессчетное количество идентичных дверей, через которые в комнату то и дело врываются артисты хора, часто даже в интимные моменты между главными героями. Сочетание триллера с комедийностью в этой постановке замечательно соответствует головокружительному темпу в первых трех актах оперы. В первом действии толпа невест врывается на сцену с пылесосами, которые они используют в качестве микрофонов, партнеров по танцу или как объекты своих сексуальных желаний.

При помощи своего гротескового видения либретто Вик пытается все же скорее разъяснить публике все перипетии сюжета, нежели еще больше всех запутать. В некотором роде, «Леди Макбет» настолько необычная, что, для того, чтобы сделать эту историю доступной для понимания зрителям, необходим еще более странный подход к ее интерпретации. Партитура известна своей откровенной сценой, в которой Катерина изменяет своему мужу с работником Сергеем (глиссандо тромбонов в оркестре подчеркивают кульминацию всей сцены за счет яркого и напряженного звучания). И это свидание буквально начинает «охватывать» каждый угол, каждый объект, который только можно найти на сцене. Вик не боится реализовывать смелые идеи в своей постановке и не упускает из виду тот факт, что секс и жестокость неразрывно связаны друг с другом в партитуре и либретто Шостаковича; Катерина очень настойчива в своих требованиях, а Сергей в агрессивной манере игнорирует их.

Если первые три акта строятся на контрасте комедии и триллера, то в последнем акте от всего того, что казалось прежде гротескным, не остается и следа. Партитура меняет свое звучание на безрадостное и мрачное, когда на сцене колонна каторжников начинает уныло запевать свой мотив.

Прекрасное пение (и актерская игра) Эвы-Марии Вестбрук в партии Катерины проявляется наиболее ярко именно в трагичном четвертом акте. Терзаемая горем из-за предательства Сергея, героиня в некотором роде теряет чувство реальности. Полностью опустошенная, она погружается в свои воспоминания. Катерина в исполнении Вестбрук получилась невероятно притягательной за счет ее глубокого и проникновенного пения, а в первых актах в ее тембре можно было услышать более темные и густые оттенки.

На сцене Вестбрук окружал замечательный состав исполнителей. Тенор Брэндон Йованович в партии Сергея звучал очень ярко, уверенно и сумел придать хоть немного гуманности своему откровенно неприятному и поверхностному персонажу. В то же время его жестокое обращение сначала с кухаркой Аксиньей, а затем и со своей любовницей вызывает у зрителя отвращение. Анатолий Кочерга в этой постановке был в роли свекра Катерины Бориса. Он сыграл жестокого, грубого распутного человека и спел свою партию резким и скрипучим голосом. На сцене он выглядел как очень неприятный и непривлекательный мужчина, как собственно и должно быть по сюжету, а невероятная мощь его голоса внушала трепет и дрожь.

Михаил Колелишвили удачно дебютировал в Метрополитен-опере в роли священника. Владимир Огновенко своим темным густым тембром прекрасно исполнил партию Квартального. Дмитрий Белосельский выступил в роли Старого каторжника. Объемное звучание его голоса способствовало усилению драматургии в финальном акте оперы. Хор под руководством Дональда Палумбо был великолепен как никогда, исполняя свою партитуру с безудержным волнением в самых первых массовых сценах оперы и передавая всю печаль и драматизм ситуации в финальном хоре каторжников.

Американский дирижер Джеймс Конлон, который изначально работал над этой первой постановкой «Леди Макбет» с 1994 года, был великолепен, а оркестр звучал восхитительно. Партитура Шостаковича изобилует прекрасными оркестровыми фрагментами, которые были сыграны музыкантами с изысканностью и невероятным драматическим напряжением. Ощущение тревоги пронизывало игру оркестра на протяжении всего действия, что хорошо соответствует резкому и язвительному музыкальному языку Шостаковича.

Мало кто ожидал, что редко исполняемая опера Шостаковича сможет собрать полный аншлаг в Мете (для сравнения посещаемость спектакля «Нос» в прошлом сезоне была весьма скудной), но, как оказалось, зал был набит битком. Восторженный прием зрителей на поклонах мог вполне составить конкуренцию успеху другой Леди Макбет**, которую мы видели в начале этого сезона. Вечер понедельника ознаменовался настоящим триумфом, и более того, развенчал миф о том, что нью-йоркская публика любит ходить в театр только на известные оперные спектакли. В этот раз Мет представил своим зрителям очень необычную для своего репертуара оперу, а они, как можно было заметить, не могли оторваться от этого зрелища.

Перевод Дарьи Денисовой

Примечания редакции:

* Спектакль состоялся 10 ноября с. г.
** Речь идет о «Макбете» с Анной Нетребко.

Оригинал статьи

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru