Миланский театр Ла Скала открыл свой новый сезон бетховенским «Фиделио». Наш корреспондент Ирина Сорокина побывала на спектакле, и делится своими впечатлениями.

Традиционное открытие сезона театра Ла Скала в день Святого Амвросия, покровителя Милана, на этот раз было омрачено неприятной историей с римской мафией. В Италии настоящей зимы не бывает, серые небеса беспрерывно извергают потоки дождя, на улицах полно хмурых лиц, от новостей об арестах мафиози в Риме и убийстве маленького мальчика на Сицилии никуда не убежать. Как никуда не деться от традиционных в день открытия сезона протестов на площади перед театром; на этот раз в непосредственной близости от Ла Скала стояли представители социальных центров, бедных кварталов, «вооруженные» помидорами и цуккини, железными прутьями и даже бутылками с «коктейлем Молотова». Сдержать их натиск полиции не удалось, несколько человек получили ранения.

Премьеру в Ла Скала не почтили своим присутствием ни Президент Республики Джорджо Наполитано, ни премьер-министр Маттео Ренци. Ясно, что у них забот полон рот, и есть дела поважнее, чем бетховенский «Фиделио» в миланском храме оперы.

Опера, кстати, не слишком привлекательная для широкой публики: кто скажет, что хорошо знает «Фиделио», покривит душой, а кто поимеет смелость заявить, что очень любит эту оперу, и вовсе скажет неправду. Министр культуры Дарио Франческини охарактеризовал её как «прекрасную и смелую» – можно поспорить, что с музыкой бетховенского шедевра он незнаком.

Постановку «Фиделио» в Ла Скала осуществила английский режиссер Дебора Уорнер. Она отнюдь не новичок, когда речь идет о бетховенской опере, с которой ей уже приходилось иметь дело на Глайндборнском фестивале в 2001 году. Миланский спектакль ничем не поразил, как не вызвал ни восторга, ни отторжения. Еще одна постановка классической оперы, перенесенная в наши дни и не идущая вразрез со смыслом оригинала. В целом традиционная.

В стенах тюрьмы кипела обычная жизнь, заключенным было предоставлено право поиграть в баскетбол, Марцелина объяснялась с Жакино «под аккомпанемент» глажки электрическим утюгом, на заднем плане сушились простыни. Дон Пизарро появлялся в сопровождении полицейских с овчарками. Бегство злодея заканчивалось выстрелом за кулисами. В конце спектакля стены заброшенной фабрики — мрачной тюрьмы падали, и сцена озарялась ослепительным белым цветом и Леонора освобождала мужа от цепей. Заключенные представали в разноцветных одеждах, в воздух летели защитные каски, мелькали красные платки.

Брюки, рубашки, жилеты, рабочие комбинезоны, мини-юбки, майки, куртки и кроссовки – в этот много раз виденный арсенал разодела персонажей бетховенской «оперы спасения», первая версия которой восходит к 1804 году, художница по костюмам Клоэ Оболенски. Ей же принадлежала сценография миланского «Фиделио». Тюрьма, в которую проникает Леонора, скорее всего временная и наспех организованная... бывшая фабрика или огромный ангар? Высокие стены, колонны из железобетона, металлические бочки из-под горючего. Излишне говорить, что зрелище было весьма мрачным, частенько грешившим однообразием. Каземат, в котором томился Флорестан, находился глубоко под землей, и Леонора с Рокко вынуждены были освещать себе дорогу электрическими факелами.

Аня Кампе, думается, завоевала многие сердца в вечер миланской премьеры. Немецкая певица может считаться «специалисткой» по партии Леоноры, за ее плечами аж семьдесят пять спектаклей «Фиделио»! Убедительность Кампе в роли преданной супругу Леоноры была совершенно поразительной... трудно было ответить на вопрос, где Аня, а где Леонора? Аня и была Леонорой. Певица самым естественным образом носила рабочую робу и вязаную шапку, изобрела жестковатую, «мужскую» походку. Кампе — не только выдающаяся актриса, но и большая певица: ее проникновение в бетховенский стиль было безупречным, фразировка – самой продуманной и утонченной. Промелькнула парочка натужных верхних нот – но придираться к ним было бы излишне. Партия Леоноры весьма трудна, изобилует высокими нотами, ее диапазон — две октавы. Аня Кампе в качестве мастера вокала и интерпретатора показала самый высокий класс.

Супруг Леоноры Флорестан имел лицо и голос Клауса Флориана Фогта, известного своими интерпретациями музыки Вагнера; с первых нот знаменитой арии в темнице его голос поразил светлым, юношеским, хотя и не слишком приятным тембром. Фогт — чисто лирический тенор, и привыкшие слышать в этой партии более крепкие голоса, возможно, испытали некоторое неудобство. Но к мастерству Фогта нельзя было предъявить претензий: пение немецкого тенора пленяет гладкостью линии, а верхние ноты уверенны и звонки, хотя в финале усталость певца была очевидна.

Квангчул Юн был отличным Рокко, симпатичным и внушающим доверие. Голос Юна небольшой, но отличается привлекательным тембром и округлостью. Несмотря на мощное звучание оркестра под руководством Баренбойма, Юн пел крайне мягко и музыкально.

Фальк Штрукман был крайне убедителен в роли жестокого и бесчеловечного Дона Пизарро, а вот его голос звучал порядочно устало и бесцветно. Петер Маттеи явил лучшие свои качества в небольшой партии Дона Фернандо, как всегда заворожив округлостью тембра, мягкостью звучания и благородством манеры.

Очаровательной Марцелиной предстала Мойка Эрдман, продемонстрировавшая и весьма ощутимый недостаток: голос маленький, как у птички... порой ее не было слышно! Корректным, но маловыразительным выглядел ее воздыхатель Жакино – Флориан Хоффман.

Баренбойм, для которого «Фиделио» – последний спектакль в Ла Скала (31 декабря он оставит пост музыкального руководителя миланского храма оперы), выбрал в качестве увертюры Леонору №2. Выбор, который многим показался спорным. В «Фиделио» немало страниц, отсылающих к традиции моцартовского зингшпиля, требующих нежности и прозрачности звучания, которых публика так и не дождалась, например, в чудесном квартете первого действия. Дирижер решительно предпочел трактовку «Фиделио» в романтическом духе. Оркестр под его управлением звучал мощно и плотно, порой слишком, как если бы дирижер хотел продемонстрировать всю силу звучания, на которую способен миланский коллектив, нередки были моменты, когда голоса певцов «тонули» в этом великолепии.

В целом же миланскую премьеру можно признать удавшейся, публика удостоила Баренбойма 12-минутной овацией. В адрес дирижера звучали возгласы «grandissimo il maestro!», а во втором действии крикнули «Evviva!» («Да здравствует»), на что Баренбойм иронически откликнулся словом «speriamo» («будем надеяться»). Аня Кампе в роли Леоноры была по-настоящему незабываемой, да и коллеги не подвели.

«Фиделио» открыл новую эру в истории театра Ла Скала, на место покинувшего свой пост интенданта Стефана Лисснера, которому принадлежит «авторство» инаугурационного спектакля в вечер 7 декабря 2014 года, заступил Александр Перейра, известный любителям оперы в качестве интенданта Цюрихской Оперы и Зальцбургского фестиваля. Кое-кто утверждает, что первое для Перейры открытие сезона в Ла Скала будет для него и последним…

Ла Скала и его инаугурационный репертуар →

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru