Каррерас отдал дань Санкт-Петербургу
Российская премьера оперы «Судья» в Мариинском театре
3167
0
Довольно затёртая, но всё же – истина: лучше поздно, чем никогда. Хосе Каррерас, один из легендарной троицы теноров ХХ века, посетил-таки Санкт-Петербург. И привёз в творческом портфеле спектакль театра Аррибаго из испанского города Бильбао. Оперу Кристиана Колоновица «Судья» на либретто Ангелики Месснер, мировая премьера которой состоялась в апреле 2014 года, испанцы показали на сцене Мариинки-2.
Меломаны-традиционалисты должны остаться довольны: музыка, написанная совсем недавно, звучала вполне качественной реминисценцией оперы 19 – самого начала 20 века, в частности, Пуччини. Не самый плохой пример для подражания. Кроме того композитор, естественно, щедро использовал испанско-итальянскую песню, национальные танцевальные ритмы и мелодические обороты, характерные для сарсуэлы.
Но общая стилистика произведения Колоновица уводит ещё глубже — в анналы героико-романтической оперы.
Для этого есть все предпосылки: народная борьба с несправедливостью, гибнущий за правое дело молодой герой – поэт и певец (читай — трубадур), его привлекательная и решительная возлюбленная, сложная семейная коллизия – родные братья по разные стороны баррикады, облечённый властью злодей, монахиня со своей мрачной тайной.
А фабула, между тем, вполне себе политическая. Для Испании это очень горькая история детей, насильственно оторванных от родителей-республиканцев, детей, потерявших в конце драматичных 30-х свой дом и подлинные имена. Спасённые, но выросшие в детских домах, в том числе, советских, они были лишены семейных корней. А когда в семидесятые власть сменилась, сокрытие их подлинного происхождения стало частью политической игры тех, кто пришёл после Франко.
Сюжет, достаточно запутанный для непосвящённых, знаком и понятен испанцам.
Судья Федерико Рибас – Хосе Каррерас – оказывается в эпицентре политической игры и должен выбирать между статусом высокого государственного чиновника и велением души. Его родной брат, пытающийся установить истину, становится жертвой, но правда торжествует. Может быть, что-то в спектакле выглядит слишком мелодраматично, что-то плакатно, но создателей произведения и его театральной реализации можно понять: это их национальная боль.
Сценографический образ чуть прямолинеен, но красив – ажурная металлическая клетка, отсветы решётки которой ложатся на лица людей. За клеткой теснится людская масса с портретами детей, чьи настоящие документы погребены в монастырских шкафах. Раскрываясь, клетка создаёт интерьер дома судьи или мрачное пространство, где в монастыре прежде обитали дети. Постановщик Эмилио Саги пользуется шоковым приёмом, с шумом обрушивая с колосников груду целлулоидных кукол-младенцев в момент, когда в помещение врывается толпа с портретами. Драматизм здесь достигнут значительного накала.
Зло чрезвычайно по-оперному, но выразительно представлено Карло Коломбара в партии-роли Моралеса, президента ультраправой организации.
Фактурный актёр с красивым голосом, сопровождаемый колоритными громилами в чёрных плащах, увлечённо играет пуччиниевского Скарпиа в современном варианте. Ему противостоят молодые герои — певец Альберто Гарсия и журналистка Паула. Наш питерский Станислав Леонтьев, органично освоивший характерную мелодику, удачно вписался в стилистику спектакля. Красивые дуэты с Паолой – великолепной сопрано Глэдис Росси – звучали в лучших традициях лирико-романтической оперы, а отчасти испанской сарсуэлы.
Привлекательное меццо-сопрано Анна Ибарра была достаточно драматична в роли Настоятельницы. Её героиня до времени скрывает правду происхождения судьи Рибаса, но, любя его как сына, всё же открывает истину – Гарсия его родной брат.
И, наконец, центр всех сценических событий и главный герой испанских гастролей как важной культурной акции – Хосе Каррерас.
С высочайшим благородством и мастерством он распорядился остатками своего знаменитого голоса, создав сдержанно-ёмкий образ человека высокой нравственности, чья жизненная цель – победить ненависть, разъедающую его соотечественников. Обаяние Каррераса, значительность его личности, мужество, с которым он через восемь лет перерыва возвратился на сцену ради утверждения национальной оперы, бесконечно подкупают.
В целом всех певцов немного подводили размеры Мариинки-2: спектакль в оригинале рассчитан, видимо, на меньший зал, действие очень часто происходит на глубоких сценических планах. И как ни придерживал дирижёр Давид Хименес наш полнозвучный оркестр, певцам не всегда удавалось перекрыть его достаточно успешно. Тем не менее, хороший вокал, актёрская выразительность, подлинная одушевлённость исполнителей и харизма Каррераса помогли зрителям-слушателям принять спектакль тепло, даже горячо.
Рекомендуем
0
0
Всё об опере в России и за рубежом
