Это был восхитительный вечер, проведенный мною в театре, – день премьеры «Нюрнбергских мейстерзингеров» в лондонском Колизеуме. Это был триумф – не побоюсь этого слова - музыкантов, певцов, оркестре, хора, дирижера, режиссера, дизайнеров, создавших безупречно гармоничную, энергичную, захватывающую, масштабную не то «веселую драму», не то эпическую комедию, которая не утратила своего истинного звучания, даже при том, что исполнялась по-английски.

То, что мы увидели – это была оригинальная версия постановки Валлийской Национальной оперы 2010 года Ричарда Джонса, но в АНО идея, сюжет и образы были обновлены тем же постановщиком со сценографом Полом Стейнбергом, а великолепный состав превзошел себя в этом очаровательном и мощном прославлении власти музыки и искусства.

Уже в увертюре оркестр Английской оперы и ее музыкальный руководитель Эдвард Гарднер проявили немалую изобретательность, растрогав, лишив спокойствия, растревожив зрительскую аудиторию, подведя слушателей к грандиозной кульминации, после чего увертюра непосредственно переросла в первое действие. Я воспринимаю эту игру оркестра исключительно как огромное достижение музыкантов Английской Национальной оперы, в котором творение Вагнера было исполнено сочно, свежо, с жизненным полнокровием музыки. Говорят, и акустика Колизеума, как нигде еще, словно создана для исполнения музыки Вагнера. Не ручаюсь за достоверность этих слов, но если это так – то это еще один, весьма внушительный плюс!

Башмачника Ганса Сакса, исполнял шотландский бас-баритон Иан Патерсон, заявивший о себе на Зальцбургском фестивале в 2009 году и с тех пор не однажды подтверждавший свой статус на лучших европейских оперных сценах и в Америке. В его репертуаре – Фигаро, Дон Жуан, в скором будущем – Вотан в «Кольце». Сейчас он впервые исполнял Закса, а совсем недавно пел Курневала «Тристане и Изольде». Видимо, пришло его время вплотную заняться репертуаром Вагнера.

В этой постановке Закс – такой обычный, слегка неухоженный, но в котором чувствуется внутренняя сила, решимость, ответственность, совсем не угасшее озорство и страстность. Он, без сомнения, очень обаятельный человек, открытый, человеколюбивый. И мудрый – ему удается примирить новое в искусстве с народными традициями. Он помогает Вальтеру добиться победы в певческом соревновании и, тем самым, по условию, получить руку Евы, за которой безуспешно ухаживал Бекмессер, противопоставив, таким образом, творца — ремесленнику.

Голос Патерсона – мягкий, более утонченный, чем у остальных певцов, выразительный, каждая нота звучала решительно и правдиво, и он предложил в этот вечер зрителю прочувствовать богатую гамму переживаний – по-доброму, вдумчиво, с юмором высмеивая человеческие достоинства, слабости и недостатки.

Убедительны, реалистичны и другие характеры, щедро выразившие всю гамму психологических переживаний. Рэйчел Николс известна в Британии как одна из молодых, но выразительных драматических сопрано. Она дебютировала в Королевской опере в «Парсифале», пела в «Летучем голландце», Татьяну в «Евгении Онегине». Ее Ева на сцене Английской оперы – полна жизни, эмоциональна. Однако позволю себе заметить – исполнение было, хотя и было добротным, эмоциональным, но явно небезупречным.

Автор фото — Catherine Ashmore

Валлийский тенор Гвин Хьюз Джонс представил образ несколько необычного рыцаря – не галантно-учтивого, но – всколоченного, по-модному непричёсанного, с обильным серебром в пышной бороде (что, признаться, немного смущало: он выглядел зрелее Сакса). Своим славным, восторженным голосом певец сделал очень много для успеха постановки, его пение было стабильно выразительным и очень высокого качества.

Особое наслаждение доставила сладость тембра английской певицы Мадлен Шоу, исполнившей роль Магдалены. Надежный, приятный звук, гибкость и глубину своего голоса продемонстрировал американский бас Джеймс Кресвел как Погнер. Английскому тенору Ники Спенсу (ученику и подмастерье Закса Давиду) участие в этой постановке явно позволило реализовать свой голос в полной его красе, что было неожиданно.

Декорации Пола Стейнберга – просты и милы, обезоруживающе правдивы: будь то жилище Сакса – комбинация мастерской (обувного магазина) сапожника – или благородная гостиная-библиотека интеллектуала. Расписные крыши домов – сапожника и золотых дел мастера, и такой же расписной – как простенькие обои на стене – задний фон сцены. Абсолютно уникальны, оригинальны и чрезвычайно привлекательны костюмы (Буки Шифф), созданные для хора с любовью – ни один из них не повторяется. Причем, если в начале оперы нам представлена будничная одежда нюрнбергских ремесленников и их жен, то в дальнейшем, во время конкурса мейстерзингеров толпа (хор) облачились в праздничные одежды, и это было весьма живописное зрелище.

Тут бы и заметить, что хоровые сцены в опере занимают огромное место, и состав хора был увеличен вдвое (90 человек), но это того стоило. Этот хор издавал столь великолепный звук, что дух захватывало. Как и игра музыкантов, и совершенно оригинальное, раскрепощенное, свободное, просторное дирижирование Эдварда Гарднера, и какое-то необычное, наэлектризованное звучание струнных и духовых – ох! Все это привело зрителя к состоянию эйфории, которая подняла зал – не всех, но очень-очень многих – чтобы поприветствовать актеров, музыкантов, стоя!

Никогда не перечитываю своих старых заметок, даже когда пишу об одной и той же постановке, но в этот раз я просмотрела свою рецензию, которую три года назад писала из Королевской оперы, чтобы свериться – а как же это было тогда? Нет, ничего подобного мне в прошлый раз прочувствовать не удалось.

«Я никогда раньше не был (не была) тронут(а) этой оперой». Эта фраза после спектакля - буквально «повисла» в воздухе, она слышалась со всех сторон. Я – тоже!

И еще один феномен произошел в тот вечер. Я забыла о том, что в Английской Национальной опере пели «Нюрнбергских мейстерзингеров» - не на языке оригинала.

Автор фото — Catherine Ashmore

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru