В будапештском театре Эркеля состоялась очередная премьера – опера Джузеппе Верди «Аида». Одна из самых замечательных и масштабных работ Верди может стать украшением репертуара, если справиться с непростой задачей, вызовом для режиссера и исполнителей – любовная драма, замешанная на политическом конфликте, требует масштабности и размаха, красивых декораций и ярких костюмов, способных в полной мере отразить экзотичность древнего Египта. И в то же время, за грандиозностью массовых сцен и визуальной красотой не спрятаться от необходимости предъявить зрителю удивительную музыкальность и драматизм, чтобы некоторая плакатность и эпичность сюжета, не привели к утрате трогательности и проникновенности, и действие не лишилось своей личностной окраски.

С первой задачей, в целом, творческой команде театра удалось справиться. Декорации созданные Зольтом Келлом красочны и величественны. Художнику удалось совместить исторический размах и экзотику с популярным в наше время минимализмом и дизайнерским подходом к оформлению сценического пространства. Вкрапления современных контекстов были – куда уж без автоматов и отсылок к этническим конфликтам, но они были аккуратны и не перетягивали одеяло на себя. Да, можно, конечно, сделать из этого и такой вывод, что режиссер-постановщик не до конца определился между историческим и актуальным подходами к спектаклю, а вслед за ним эту странную смесь решили поддержать и художники-оформители. Тем не менее, визуально спектакль выглядел достойно, так что можно сказать, что некий баланс был найден и выдержан. Костюмы, созданные Кристой Ремете, концептуально были неплохи и выписывались в общей стиль постановки, однако визуальным образам главных героев определенно не хватило выразительности. Платья и прически Амнерис и Аиды были почти идентичны, внешний вид Радамеса практически не отличался от всех остальных солдат, а серый цвет костюма и отсутствие четкости кроя не придавали мужественности и так не слишком яркому внешне певцу. Разве что Амонасро как-то выделялся из общей массы. При таком обилии массовых сцен, на фоне которых главные герои должны быть максимально контрастны и заметны, подобная «уравниловка» сильно обедняла впечатление от характеров и смотрелась досадной недоработкой.

С другой стороны, данный подход к внешнему облику главных героев можно попробовать привязать к режиссерской концепции, в которой политическая сторона сюжета, преобладала над романтической. Тема долга, патриотизма, противопоставления личности и общества, малого мира и большого, личного блага и общего, была отражена режиссером острее и очевиднее. Насколько это было сознательной задумкой или случайностью, вызванной совокупностью разных факторов – судить сложно.

Радамес в исполнении Атиллы Фекете совершенно не воспринимался героем любовного треугольника. Наличие красивого, достаточно мужественного и приятного тенора с хорошим округлым звуком, и неплохой техникой, к сожалению, не могло полностью возместить отсутствие мужской харизмы. Радамес мужественно отстаивающий свое решение перед лицом жрецов, или отказывающий принцессе Амнерис в ответных чувствах казался куда более убедительным, чем он же, объятый страстью к Аиде. Тем не менее, с музыкальной частью роли артист справлялся достаточно хорошо, пусть и с досадными огрехами. Так, похвальное стремление уйти на пьяно в финале знаменитой «Celeste Aida» и сфилировать верхнюю ноту, вместо куда более простого и традиционного использования форте, получилось не слишком изящным. Но в конце спектакля, особенно в финальном дуэте, Фекете звучал хорошо. Как и остальные солисты, заметно распевшиеся ко второй половине спектакля.

Возможно, дело было не только в индивидуальных актерских способностях исполнителя, но в том, что между ним и Эстер Щюмеги (Аида) практически полностью отсутствовала «химия». Энергетически Щюмеги скорее проигрывала своим партнерам по сцене, в особенности Ильдико Комлоши, исполнительнице роли Амнерис. Это случается нередко, есть даже точка зрения, что Верди наделил характер Амнерис большей драматической силой, нежели у главной героини. Как бы то ни было, в данном случае на фоне темпераментной и яркой Амнерис, Аида смотрелась очень уж бледно. Здесь уместно добавить, что очень хотелось бы увидеть в постановке молодые и свежие лица. На венгерской сцене есть прекрасные, яркие молодые исполнительницы, с отличными вокальными и внешними данными. Не сказать, чтоб Щюмеги и Комлоши не справлялись со своими партиями. Это было бы несправедливо. В лучшие свои моменты обе пели приятно и доставляли удовольствие. Но возраст, все-таки, ощущался не только внешне – на что условность оперного искусства позволяет сделать скидку, – но также в том, что голос Амнерис звучал иногда тяжеловато и слишком широко, а Аиде не хватало тонкости и трогательности. Очень часто Щюмеги выглядела скорее устало, нежели лирично. Хотя, драматически насыщенный дуэт с Амонасро (Михай Кальманди) получился по-настоящему захватывающим. Подхваченная энергией Амонасро, его страстью и гневом в адрес угнетателей, жаждой свободы и отмщения, Аида словно проснулась от тяжелого сна, и выложилась в этой сцене, не уступая партнеру. Можно сказать, что Кальманди не только сам отлично справился с партией, но и позволил партнерше подняться на ступеньку выше.

Отдельно хочется отметить Мелинду Хейтер – Верховную Жрицу. В этой небольшой партии она проявила себя ярко, явив зрителю свежий, молодой и очень красивый голос. Хотелось бы увидеть и услышать ее в более заметной роли.

К работе хормейстера (Кальман Штраус) трудно придраться. Хоровые сцены звучали прекрасно, демонстрируя отличную вокальную школу исполнителей и мастерство руководителя. Общее качество музицирования поддержал оркестр ведомый дирижером Гергеем Кессеяком. Под его управлением в этой «Аиде» чувствовались выпуклость мелодических линий и «скульптурность» общего стиля, вердиевская ясность и драматизм.

Фотографии предоставлены пресс-службой театра

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru