Вот и завершился Второй Международный фестиваль вокальной музыки «Опера Априори», организованный продюсерским центром Art-Brand. Финальный концерт, прошедший в Большом зале Московской консерватории 3 июня и посвящённый 175-летию со Дня рождения П.И.Чайковского, выделялся среди целого ряда юбилейных приношений национальному гению концептуальным замыслом.

На сей раз продюсер Art-Brand Елена Харакидзян выступила не только генератором замысла, но и автором подробного сценария и чуть ли не режиссуры действия, имевшего подзаголовок «Милый друг». Из 13 лет переписки Петра Ильича Чайковского с поклонницей его творчества и меценаткой Надеждой Филаретовной фон Мекк, занимающей в опубликованном виде толстый трёхтомник, были отобраны страницы, посвящённые оперному наследию Чайковского. Прозвучала хронологически точная антология фрагментов из всех десяти опер классика. От известной лишь по названию даже профессионалам самой первой — «Воеводы» до позднейшей «Иоланты». Музыкально-литературная композиция в двух отделениях: этот изысканный жанр пользуется успехом у различной слушательской аудитории, но случается в больших академических залах достаточно редко.

Выбор актрисы для озвучивания писем Надежды Филаретовны фон Мекк оказался идеальным. Алла Сергеевна Демидова не только признанная величина отечественного театра и кино. Она и мастер художественного слова, радио- и аудио-театра. Известна постоянная любовь Демидовой к классической музыке, опере. Её нечаянно можно встретить и в партере филармонических залов на самых серьёзных симфонических и камерных программах. Кроме того, старшее поколение наверняка вспомнит кинофильм «Чайковский» с Иннокентием Смоктуновским в заглавной роли. И юную гибкую девушку в эпизоде – дочь Надежды Филаретовны в исполнении Аллы Демидовой. Такая вот долгая связь с темой фон Мекк у актрисы! И пусть за прошедшие с тех пор десятилетия повзрослел царственный голос с лёгкой хрипотцой, пусть чуть аффектированными и подчёркнуто пафосными, как тронная речь, кажутся отдельные интонации из писем. Ощущение величия, скромности и силы духа одновременно Музы и благодетельницы Алла Демидова передала сполна. Прямая спина и гордая посадка головы весь вечер, во время музыки тоже, старинная причёска валиком, строгое глухое чёрное платье, пронзающий взгляд, скупые и точные жесты. Порой условность концертной обстановки отступала, и верилось – именно так при всём несходстве с фото могла выглядеть и говорить баронесса фон Мекк, урождённая Фроловская.

Противоречивое впечатление оставил другой главный герой вечера. Ныне один из самых популярных кино- и телегероев Данила Козловский вблизи без грима оказался ещё красивей и привлекательней, чем на экране. Небольшая бородка придала его правильному нервному лицу заметное портретное сходство с молодым Петром Ильичом. Подкупал неотрывный, по-детски восторженный взгляд Данилы на солистов-певцов во время исполнения. Скорее это был интерес молодого актёра к собратьям-сверстникам из смежного оперного «цеха», чью работу он наблюдал впервые так близко. Но с ролью композитора-создателя всего звучавшего со сцены это вполне гармонировало. Позволю предположить – приди в голову серьёзному кинорежиссёру снять новый художественный фильм о Чайковском с Данилой Козловским в заглавной роли, сей вариант был бы небесспорным, но обсуждаемым. Правда, в кино озвучание – отдельный высоко технологичный процесс. И к сожалению, большинство современных молодых актёров, даже именуемых в прессе «звёздами», избалованы всемогуществом монтажа и звукового мастеринга. Художественное чтение со сцены для них вроде каллиграфии – забытый навык. В первом отделении письма и реплики Чайковского произносились с репортёрской торопливостью, с подчас смазанными окончаниями слов, невнятно. Особенно на контрасте с безупречным чтением Демидовой становилось неловко: неужели не научили Козловского азам художественного слова, необходимой части актёрской профессии? Или он так занят в кино и театре, что прямо с листа зачитывает текст? После антракта «голос Чайковского» зазвучал лучше – размеренней, осмысленней. Проявился приятный бархатистый тембр.

Не берусь судить, отнесла ли это появление в новом амплуа к удачам или просчётам немногочисленная группа поклонниц Данилы Козловского, присутствовавшая в зале. Вот за «квартет» оперных солистов ручаюсь – все четверо были в голосе и на подъёме. В их высоком профессионализме сомневаться не пришлось.

Особая благодарность Наталье Мурадымовой. Ранее заявленная сопрано Анна Самуил по сложно объяснимым организационным причинам не смогла прилететь из Берлина, где живёт и работает постоянно. О своём отказе она информировала организаторов концерта всего лишь за неделю. Найти равнозначную замену на столь редкий репертуар – задача не из лёгких. Три номера из пяти у Натальи Мурадымовой, к счастью, были в творческом портфеле. Два – дуэты из «Ундины» и «Черевичек» она героически выучила и «впела» буквально за несколько дней. Об этой солистке Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко слышала вокруг массу хороших отзывов. Только что состоявшаяся премьера «Медеи» Керубини открыла новое измерение её вокальной карьеры.

Первое живое впечатление неоднозначно. Сопрано светлое и чуть открытое, по окраске ближе к колоратуре (от того, наверное, хорошо ложится драматическое бельканто Керубини!). Но, при том, голос пробивной, с силовой манерой звукоизвлечения.

Дуэт Ундины и Гульбрандта для оценки певцов непоказателен. Мелодия до боли знакомого Адажио из «Лебединого озера» настолько хороша сама по себе, а её вокальный вариант так редок на концертной эстраде, что любое исполнение радует. Наталья Мурадымова в дуэте с тенором Сергеем Скороходовым достойно спели изначальный «человеческий» вариант балетного дуэта скрипки и виолончели. Сцена письма Татьяны – вот где можно было составить мнение о Мурадымовой. По тембру такая Татьяна непривычна, хотелось бы покруглее и потемнее, ближе к лирико-драматическому сопрано. Музыкальная трактовка вызвала симпатию свежестью – выпуклая подача текста, мелкие нюансы. Кульминацией выступления Мурадымовой показался трагичный дуэт из «Мазепы», когда обезумевшая от горя мать, Любовь, умоляет Марию спасти от казни отца. Вот здесь «кинжальность» тембра вписалась в образ. Получилось очень сильно. Прозвучавший следом дуэт Оксаны и Солохи из «Черевичек» слушала впервые в концерте. Обе исполнительницы увлечённость новым музыкальным материалом щедро передали залу. Наконец, Иоланта у Мурадымовой получилась в дуэте с Водемоном естественной, спетой легко и сыгранной искренне.

Ксения Дудникова, тоже солистка МАМТа, недавно зацепившая за живое в «Хованщине», удивила. Если в партии Марфы её голос слышался почти контральто, матовой окраски, то в дуэтах и ариях Чайковского зазвучало сочное и яркое меццо. На долю Ксении выпал один сольный номер. Потрясающе драматичный монолог боярыни Морозовой из «Опричника». Мать, скорбящая о сыне. Это было откровение. Дуэт Иоанны и Лионеля из 4-го акта «Орлеанской девы» "О, чудный сладкий сон" завершавший первое отделение, настолько гениален, проникает в душу так быстро и глубоко, что его «незамыленность» в концертном обиходе радует. И объясняется трудностью найти равных партнёров – меццо-сопрано и баритона. Исполнение Ксении Дудниковой и Андрея Жилиховского приближалось к эталонному. Мощные породистые голоса обоих, порывистая страстность, способность любить и желать взаправду во время звучания музыки. Вдобавок совпадающая с персонажами фактура – словно с полотен Возрождения – Рыцарь и Прекрасная Дама.

И тогда уж сразу о Рыцаре. Знакомый уже несколько лет по концертам Молодёжной программы, а ныне штатный солист Большого театр Андрей Жилиховский уверенно покоряет одну за другой сложнейшие партии в операх Моцарта («Cosi fan tutte» и «Свадьба Фигаро»), спел Марселя в «Богеме», Фигаро в концертном «Севильском цирюльнике». И, надеюсь, не надо объяснять, насколько русский репертуар сложнее для молодого певца. Тем более для уроженца Молдовы, начавшего изучать русский язык только в 20 лет. Безупречная дикция Андрея, его осознанная подача слова вызвала уважение не только у рядовых слушателей, но и у мэтра литературно-драматического радиотеатра, бывшего моим спутником в тот вечер. Начиная с первого выхода Жилиховского в дуэте «Враги» из «Евгения Онегина» была заметна его актёрская органичность (московский дебют Андрея в «Евгении Онегине» в планах на будущий сезон). Про пылкого Лионеля уже сказала. Но пожалуй, открытием стало "О, Мария" из «Мазепы» в начале второго отделения. Технически эта дивная кантилена труднее многих арий бельканто. Но здесь про коварные верха и длинное легато не думалось. Да, слишком молод пока Гетман, и, возможно, целиком партия Мазепы случится ещё не скоро. Но может стать коронной – все предпосылки для того есть. И ещё одна «возрастная» ария Князя Курлятева из «Чародейки» была выучена Жилиховским специально для этого вечера. Очень удачный дебют, хотя при «впевании» станет «образ той пригожницы» ещё краше.

На десерт отмечу самого опытного: Сергей Скороходов, солист Мариинского театра, выступающий на лучших мировых сценах со всеми звёздными партнёрами, включая Анну Нетребко. Ещё раз убедилась – оценивать певца можно только «живьём». Есть исключения, среди них – несколько громких имён, чей голос в записи богаче, чем в зале. Чаще – наоборот. А в случае с тенором Скороходова эта разница велика. Резковатое и плоское звучание в YouTube или по радио в дружественной акустике БЗК оказалось классным лирико-спинто, с прекрасной школой, крепкими верхами, естественной полётностью. Ария Бастрюкова из «Воеводы», открывшая программу, чертовски трудно написана. Но сколько молодого чувства вложил в неё Пётр Ильич! После исполнения Скороходовым фраза из письма автора «какую чушь я написал», или что-то вроде того, показалась мелким кокетством.

Спев дуэт "Враги", тенору пришлось долго ждать, по хронологии произведений до "Прости, небесное созданье". Всегда хочется Германа потемнее, подраматичнее. Здесь тембр Скороходова не совсем попал. Хотя музыкально и драматургически Ариозо было исполнено искусно. Лучше всего удался певцу Водемон в финальном дуэте с Иолантой. Гимн свету подчёркивала отточенная фразировка, звуковедение без напряжения, в отличие от множества других Водемонов.

И напоследок о том, без кого Праздника могло бы не случиться. Александр Сладковский заменил маэстро Михаила Плетнёва за две недели до объявленной даты. Российский национальный оркестр – коллектив высшего ранга, но со своим непростым характером, норовом. Мастерство и обаяние Сладковского за несколько дней репетиций создали необходимую для музицирования зону доверия и комфорта между оркестром, дирижёром и солистами. Богатый саунд струнных, качественные чистые духовые – заслуга концертмейстеров групп и руководства РНО. Неравнодушие на лицах, живейший студенческий интерес к незаигранному, «новому» Чайковскому, к страницам переписки, озвученной актёрами, общий порыв и слияние в кульминациях всех участников – признак «и Божества, и вдохновенья», что запоминается, как Дар свыше. Маэстро Сладковского порой захлёстывало, становились слышны сдавленные звуки-подпевания солистам. Такая вот дирижёрская «перчинка» – даже понравилось!

Бисы в финале тематического вечера неуместны. Но удивительно стильно после торжественно-ликующего «Гимна свету» – дуэта из «Иоланты» прозвучал с детства родной неброский квартет из «Евгения Онегина» – «Скажи, которая Татьяна?». Превосходные голоса четырёх солистов, наконец, слились в единой гармонии. И на угасающей как вечерняя заря ноте всё завершилось.

Знаю, смежные жанры особо трудны для их реализации. Но так бы хотелось продолжения подобных музыкально-литературных или шире – тематических концертов на сцене БЗК!

Фото: Ира Полярная / «Опера Априори»

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru