Если неудачная мировая премьера «Кармен» стала причиной преждевременной смерти ее создателя Жоржа Бизе, то первая постановка этой оперы в Минске 25 мая 1933 года ознаменовала рождение Оперного театра в Беларуси. Партию роковой цыганки тогда исполнила примадонна белорусской оперы, будущая народная артистка Советского Союза Лариса Помпеевна Александровская. Так и повелось с тех времен, что творение Бизе постоянно присутствует в афише театра оперы и балета Республики Беларусь. За восемьдесят с небольшим лет существования Белорусского Большого минчане смогли увидеть семь разных постановок «Кармен». С 1995 года опера стала исполняться на французском языке с разговорными диалогами Анри Мельяка и Людовика Галеви. Если учесть, что с 1974 года и по сей день в Минске идет балет «Кармен-сюита» Бизе-Щедрина, поставленный Валентином Елизарьевым, то с полным правом можно утверждать, что яркие и зажигательные мелодии Жоржа Бизе проникли в плоть и кровь минских завсегдатаев театра оперы и балета.

Нынешняя постановка оперы (премьерные показы проходили 14 и 16 июня) восьмая по счету. Ее осуществила команда, состоящая из режиссера театра Галины Галковской, дирижера Андрея Галанова, художника Анны Контек (Финляндия) и хормейстера Нины Ломанович.

В специальном материале, посвященном готовящейся премьере и размещенном в журнале театра «Партер», Галина Галковская свою задачу как режиссера-постановщика определила так: «Я хочу, чтобы перед зрителями была настоящая Испания, чтобы на сцене танцевали знаменитые танцы: фламенко, которое родилось в Испании, и севильяну, родившуюся в Севилье. Это мощная краска, которая лучше всего другого отображает дух испанского народа. В календаре у испанцев с октября по май было до трех тысяч праздников. Это люди, которые не умеют унывать, которые все превращают в праздник».

Действительно, спектакль получился ярким, красочным, праздничным, он понравился зрителям. Мантильи, розы в волосах, платья с многочисленными воланами из ткани «в горошек», мониста, серьги и браслеты из мелких монеток. Трогательные умилительные детишки, марширующие вместе с солдатами в первом акте и изображающие юных участников корриды в четвертом. Артистки хора и солистки, освоившие испанские танцы под руководством приглашенного специалиста по фламенко Елены Алипченко. Достаточно свободно управляющаяся с длинным хвостом своей bata de cola (специальная юбка, обязательная принадлежность костюма танцовщиц фламенко) во время второго акта Кармен. Яркие костюмы взрослых участников корриды. Глаз, несомненно, радуется! Видно, что художник и режиссер вложили в постановку душу, это своеобразное признание в любви Испании.

Однако временами все же посещают мысли: не слишком ли все это красиво, не перенасыщено ли сценическое пространство местным колоритом, такова ли Испания на самом деле (или была такой во времена Кармен и Хозе)? Возможно, страной, где все веселы, нарядны, все танцуют и поют, где горожанки Севильи почти поголовно модницы-махи, хотят видеть Испанию те, кто там не живет? А ведь и Жорж Бизе, и Проспер Мериме писали свои произведения о людях очень небогатых (яркая деталь новеллы Мериме: дон Хосе, сидя в тюрьме, все время вспоминал шелковые дырявые чулки Кармен), находящихся на обочине жизни, в какой-то степени маргиналах.

Режиссер Галина Галковская так трактует образ заглавной героини: «Все, что я буду рассказывать в спектакле, – это не путь жизни Кармен, а путь ее смерти. Как ни странно, там, где будет смерть физическая, там не будет смерти духовной, нравственной. <…> Посмотрите, какая с Кармен происходит метаморфоза. Она утверждала: “Любви нет!” А с ней это происходит. Да, не в Хозе она влюбляется. Но если бы Кармен не встретила Хозе, с ней бы эта метаморфоза не произошла. <…> В финале Кармен выходит в свадебном наряде. От полного неверия в любовь она приходит к познанию любви. Когда человек любит, он обретает Бога».

Соотнеся эту идею режиссера с тем, что было воплощено на сцене, возникает ряд вопросов. Действительно ли с заглавной героиней произошли все те изменения, о которых говорит Галина Галковская? Или цыганка до последней минуты своей жизни осталась женщиной, которая часто влюблялась, но никогда по-настоящему не любила (Эскамильо принадлежит реплика, что любовь Кармен более полугода не длится), для которой главной целью жизни было соблазнять и подчинять себе мужчину, которая была и осталась этаким Дон Жуаном в юбке? Если мужчина сразу не падает к ногам красотки, то, как в случае с Хозе, нужно пойти в «лобовую атаку»: можно плечи оголить, можно юбку приподнять повыше, можно сделать несколько танцевально-эротических па у флагштока с испанским флагом, можно, в конце концов, бросить цветок, который будет подобен пуле. Когда же очередная цель достигнута – мужчина полностью покорен и околдован – интерес к нему пропадает, а дальше… нужно поставить себе новую цель и найти новый объект для завоевания. Не случайно в знаменитой хабанере Кармен есть фраза, которая на русский язык переводится как «берегись любви моей» или «берегись, если я тебя полюбила».

Вообще для поведения Кармен в первом действии характерна сексуальная напористость. Но нужно ли вот так сразу героине раскрывать все козыри? Что нового может она добавить к своему образу во втором действии оперы? Чем еще цыганка в таверне у Лильяса Пастьи может удивить Хозе?

Кармен в четвертом действии уверяет тореадора в своей любви, об этом же она говорит Хозе (безумно люблю Эскамильо, даже перед ликом смерти буду повторять, что обожаю его), однако о такой же безумной любви к самому Хозе она рассказывала своим друзьям-контрабандистам во втором действии, когда отказывалась идти с ними на очередное дело. Так можно ли верить ее словам? В новелле Мериме главный герой дон Хосе, характеризуя свою возлюбленную, говорит: «Она лгала, она всегда лгала. Я не знаю, сказала ли эта женщина хоть раз в жизни слово правды». Можно, конечно, возразить, что ради желания быть с Эскамильо Кармен готова умереть. Однако реплика «убей или дай дорогу» может иметь несколько трактовок. С одной стороны, эти слова могут быть поняты буквально: для Кармен без Эскамильо жизнь не жизнь. С другой – эта фраза, возможно, брошена лишь для того, чтобы еще раз поддеть Хозе, побольнее уколоть его самолюбие, показать ему, что он слаб, а она сильна, он дрогнет, уступит, не пойдет до конца, а она, как это было всегда, настоит на своем и в который раз подчинит его себе. А может, это всего лишь странное желание этой странной женщины сыграть с судьбой и проверить, правы ли были карты, которые ей предсказали смерть.

Вся проблема в том, что заявленная метаморфоза, произошедшая в характере Кармен (обретение ею настоящей любви и Бога), режиссером никак, кроме белого платья, не обозначена. Нет никаких мизансценических решений, изменений в поведении героини, которые указывали бы зрителю на то, что перед нами уже другая Кармен, несущая в сердце огонь истинной любви, решившая поступиться личной свободой и связать свою жизнь с одним единственным человеком. Да и будет ли женщина, собирающаяся идти под венец (это должно было произойти после корриды?), до последнего носить на пальце кольцо своего былого возлюбленного? Зачем ей этот подарок постылого уже человека? Думаю, что многие зрители, не ознакомившиеся в журнале с пояснениями режиссера, вообще не поняли, что Кармен пережила некое духовное перерождение и собралась замуж. А по поводу белого платья… В таком наряде в финале оперы на минскую сцену выходили Кармен и в некоторых предыдущих постановках, но тогда белый цвет не означал замужества главной героини, скорее подчеркивал, что тореадор не поскупился на наряд для своей дамы.

Образ же Хозе получился гораздо более интересным, поскольку он представлен в развитии. Если уж говорить о том, что один из героев проходит «путь смерти», то это именно Хозе, и вехи этого пути к гибели, духовной, а затем и физической, весьма четко прослеживаются. Чтобы подчеркнуть глубину падения героя, Галина Галковская добавляет к образу Хозе некоторые интересные штрихи. Например, он единственный из всех военных, который ранним утром посещает церковь. Так, реплика героя «я наваррец и истинный христианин» находит в постановке свое визуальное выражение. Кроме того, режиссер наделяет Хозе чертами ревностного служаки. После появления фабричных красоток, а затем и Кармен солдаты открыто начинают флиртовать с женщинами, один из них даже оставляет свой пост у флага. И в этой обстановке, пронизанной томностью, негой и запахом сигаретного дыма, Хозе единственный стремится восстановить порядок на площади: он одергивает солдат, за шиворот возвращает на место нерадивого военного, покинувшего свой пост, пытается прогнать с площади вызывающе ведущую цыганку. И даже брошенный Кармен цветок все еще не сбивает Хозе с пути. После встречи с Микаэлой он произносит: «Матушка, я выполню твою волю и женюсь на Микаэле», но именно в этот момент разгорается скандал на фабрике, который окончательно переворачивает жизнь героя.

Партию роковой цыганки на обоих премьерных показах исполнила Оксана Якушевич. Следует отметить, что у солистки превосходные внешние данные для того, чтобы воплотить этот образ на сцене: эффектная, высокая, стройная, с длинными черными вьющимися волосами. Ее Кармен – страстная, раскрепощенная, целеустремленная женщина, в то же время ей присущи эгоистичность и даже некоторая жестокость. Солистка – обладательница большого голоса, возможно, именно поэтому местами исполнение партии получается слишком прямолинейным, ему не всегда хватает легкости и изящества (например, в цыганской песне из второго действия мелкие ноты в припеве «tra-la-la-la» прозвучали смазанно). Думаю, что артистка прекрасно знает сильные и слабые стороны своего голоса и работает над ним. Заметно, что в партии Кармен Оксана Якушевич постаралась уйти от принципа петь громко и очень громко. Именно поэтому интересно прозвучала знаменитая хабанера, в которой солистка придала своему голосу мягкие и сладковато-вкрадчивые интонации.

Партия неудачливого возлюбленного также оба раза была исполнена Эдуардом Мартынюком. Солист обладает достаточно ярким голосом, хорошей техникой и прекрасными артистическими способностями, поэтому образ Хозе получился цельным и весьма убедительным. В данном случае трудно разделить вокал и актерскую составляющую, чтобы оценить все по отдельности: голос и игра составили единое целое. Поистине, солист в течение трех часов прожил судьбу своего героя. Было интересно наблюдать, как Мартынюк-Хозе из достаточно скромного и лиричного юноши, постепенно наращивая градус эмоционального накала, превращается в опасного зверя.

Образы остальных значимых персонажей оперы Микаэлы и Эскамильо, на наш взгляд, решены режиссером вполне традиционно: Микаэла – это «типичная лирическая героиня», тореадор – красавец-мужчина и любимец публики.

Анастасия Москвина и Татьяна Гаврилова в рамках предложенной модели существования героини на сцене наделили Микаэлу определенными индивидуальными чертами. У солисток прекрасные, но разные внешние данные, разные голоса, которые невозможно спутать: Москвина обладает голосом звонким, подвижным, у Гавриловой он более мягкий, чем-то напоминает звучание флейты. Микаэла-Москвина при всей застенчивости и скромности более взрослая, зрелая, земная. Татьяна Гаврилова подчеркнула стеснительность, неопытность и даже в какой-то степени детскость своей героини. Так, в арии из третьего действия, когда Микаэла-Гаврилова собирается дать бой коварной цыганке, понятно, что это смелость самоотверженного воробышка, который намеревается противостоять ястребу. В вокальном плане исполнение партии обеими солистками было практически безупречным.

Эскамильо на премьерных показах исполняли соответственно Владимир Петров и Станислав Трифонов. С вокальной точки зрения оба солиста исполнили партию тореадора вполне добротно. А вот в плане образа… Владимиру Петрову прекрасно удаются герои благородные, аристократичные, даже в драматические партии злодеев солист всегда привносит нотки тонкого лиризма. Станислав Трифонов наиболее полно раскрывается в ролях с насыщенным драматическим рисунком, где по сюжету душу персонажа разрывают противоречивые страсти. Тореадор же в новой постановке как бы написан одной краской. Возможно, такая одномерность персонажа не дала в полной мере раскрыться обоим солистам.

В партиях контрабандистов и подруг Кармен в первый премьерный вечер на сцену вышили Сергей Лазаревич (Данкайро), Юрий Болотько (Ромендадо), Анна Гурьева (Фраскита) и Наталья Акинина (Мерседес), а во второй – Янош Нелепа (Данкайро), Александр Жуков (Ромендадо), Анна Гурьева (Фраскита) и Татьяна Петрова (Мерседес). Каждый квартет был по-своему хорош, пожалуй, во второй вечер дамы проявили себя более ярко: они просто купались в своих партиях, а голоса Анны Гурьевой и Татьяны Петровой прекрасно сочетались между собой и дополняли друг друга.

Дирижер-постановщик Андрей Галанов уверенно и в то же время чутко и аккуратно управлял оркестром. Особенно приятно отметить, что Галанов следил за тем, чтобы не было никаких расхождений музыкантов и солистов и чтобы эмоциональное звучание инструментов не перекрывало голоса исполнителей.

В одной из своих рецензий я отмечала, что хор театра способен решить любые режиссерские задачи. Так было и в этот раз, причем женская часть хора своим исполнением национальных испанских танцев привела публику в полный восторг.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru