Московская филармония открыла свой 93-й концертный сезон 7 сентября 2015 года в Концертном зале им. П. И. Чайковского. Этим же событием начался и VII Большой фестиваль РНО. Главным персонажем концерта-открытия стал Кащей Бессмертный. В первом отделении прозвучала одноактная опера Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный» в концертном исполнении. Во втором – сюита из балета Стравинского «Жар-птица», в котором немало места отдано тому же Кащею и его царству.

Исполнители – Российский национальный оркестр, Камерный хор Московской консерватории и солисты: тенор Михаил Губский (Кащей Бессмертный), сопрано Анастасия Москвина (Царевна Ненаглядная Краса), баритон Борис Дьяков (Иван-королевич), меццо-сопрано Ксения Вязникова (Кащеевна), бас Дмитрий Скориков (Буря-богатырь). За дирижёрским пультом стоял художественный руководитель РНО Михаил Плетнёв.

Оперу «Кащей Бессмертный» никак не отнесёшь к хитам жанра вообще, и Римского-Корсакова в частности. Исполняется она и записывается редко. Мне известно всего четыре аудиозаписи этой оперы – под управлением Самуила Самосуда, Андрея Чистякова (Большой театр), Владимира Юровского (концертное исполнение с Лондонским филармоническим оркестром и русскими солистами), Валерия Гергиева (Мариинский театр). Есть и одноимённый телефильм-опера (режиссёр О. Ялышев, оркестр Ленинградской филармонии п/у А. Трофимова).

Работу над оперой «Кащей Бессмертный» («Осенняя сказочка») Николай Андреевич Римский-Корсаков начал в ноябре 1900 года, когда музыкальный критик Евгений Петровский принёс ему написанное им либретто. Сюжет Римского-Корсакова заинтересовал, но категорически не устроил сам текст. Автор дважды переделывал пьесу, но и переделки композитор отверг, и работа над музыкой приостановилась. А летом 1901 года Римский-Корсаков неожиданно вернулся к работе над «Кащеем Бессмертным» и вместе с дочерью переделал либретто. Уже весной 1902 года опера была закончена. Премьера «Кащея» состоялась 12 (25) декабря 1902 года в Московской частной опере Мамонтова, игравшей в театральном здании Солодовникова (позднее в этом здании располагался театр С. И. Зимина, перестроившего его после пожара, затем филиал Большого театра, а нынче Московская оперетта).

Премьера «Кащея…» была оценена неоднозначно. Широкой публике она не очень понравилась. Сказались некоторые внемузыкальные аллюзии того времени. Не сразу, но постепенно для современников композитора Кащей стал ассоциироваться с силами клерикальной реакции. Олицетворением этих сил был небезызвестный обер-прокурор Синода Константин Победоносцев, сторонник уваровской триады «православие, самодержавие, народность» как лозунга особого пути России.

Как всегда, эти настроения в опере первыми расслышали студенты. Они добились постановки её силами Петербургской консерватории в 1905 году после Кровавого воскресенья и негласно – как сбор средств для его жертв. 27 марта этот спектакль состоялся. Музыкальным руководителем постановки стал Александр Глазунов. Полиция пыталась разогнать зрителей, но сорвать ей удалось только концерт, запланированный после оперы.

Коллеги-композиторы и музыкальная критика оценили оперу весьма высоко. С точки зрения профессионалов, по отточенности музыкальной драматургии «Кащей Бессмертный» – самая совершенная опера Римского-Корсакова. В ней проявилось «цветное слышание» композитора: с различными тональностями у него ассоциировались различные цвета. В таком подходе Римский-Корсаков в принципе сходился с Александром Скрябиным, и это полезно учитывать при сценическом воплощении оперы. Можно было бы поиграть цветом и в концертном исполнении, но дирижёр такой возможностью не воспользовался.

В партитуре «Кащея…» заметно влияние принципов Вагнера с его лейт-темами. Но если у Вагнера этот принцип распространяется только на оркестр, то у Римского-Корсакова он ощутим и в вокальных партиях отрицательных персонажей – самого Кащея и его дочери. В результате в опере почти нет арий, столь любимых публикой. Полагаю, что это одна из причин, почему опера не имела большого успеха у зрителей. Зато в ней есть несколько замечательных терцетов.

Состав вокалистов для этого концерта подобран очень ровный. В нём нет особо ярких голосов, но ощущается чувство ансамбля и точность подбора тембров. Ко всему вокальному корпусу исполнителей есть две основные претензии. Первая – певцы не всегда достаточно точно интонируют. И другая, ставшая уже общим местом, – неважная дикция у солистов.

Очень хорошо на тембр тенора Михаила Губского легла партия Кащея – гротескового злодея, в коем сосредоточено всё зло. Причем злодея трусливого, которого обуревает ужас при виде заплакавшей Кащеевны, в слезинку которой он запрятал свою жизнь.

Партию Царевны Ненаглядной Красы в целом неплохо исполнила солистка Минского Большого театра Анастасия Москвина – обладательница красивого мягкого сопрано. Поначалу у неё на форте резковато звучали верхи, но певица сумела этот дефект преодолеть, и голос зазвучал красиво и в верхнем регистре. Наиболее удачно у Москвиной прозвучала жутковатая колыбельная в начале третьей картины, которую она поёт ненавистному Кащею: «Спи, колдун, навек усни, злая смерть тебя возьми!».

В наиболее вагнерианском стиле написана композитором партия Кащеевны. Во второй картине в ней есть прямые реминисценции с двумя вагнеровскими операми. Одна – «Тангейзер» со сценой в гроте Венеры. Здесь это владения Кащеевны в тридесятом царстве на острове в безбрежном синем море, где она обольщает Ивана-Королевича. Другая – «Зигфрид» со сценой ковки меча. Меч куёт Кащеевна, чтобы убить Ивана-Королевича. Именно эта сцена наиболее выигрышна в вокальном отношении. У Ксении Вязниковой она прозвучала хорошо, темпераментно. Но именно у этой певицы было наибольшее количество неточных интонаций.

В мужских партиях, пожалуй, лучше всех вокально выглядел Борис Дьяков, обладатель красивого и мягкого баритона. Исполнителю партии Бури-богатыря Дмитрию Скорикову не хватало мощи в голосе.

Великолепно прозвучал Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель Александр Соловьёв), изображавший голос за сценой. Вот у кого можно отметить редкую у нынешних вокалистов (и солистов, и хоров) хорошую дикцию. Соловьёв постоянно уделяет этой стороне в работе с хором особое внимание. За это ему особая благодарность.

В этом концерте мы услышали РНО в его былом блеске. Замечательно звучали струнные. Идеально чисты были интонации у деревянных духовых и меди. А точный баланс групп Плетнёв обеспечил виртуозно.

Что касается самой оперы, то я не верю в «незаслуженно» забытую или редко исполняемую музыку. Если музыка того стоит, то рано или поздно она к слушателям пробьётся. Сегодняшний пример – музыка Николая Метнера, которая зазвучала, наконец, с концертных эстрад. Это же справедливо и по отношению ко многим операм Римского-Корсакова, в том числе и к «Кащею Бессмертному». Из пятнадцати его опер на сцене активно живут «Царская невеста», «Снегурочка», реже «Моцарт и Сальери», «Золотой петушок» или «Китеж». Остальные стали совсем раритетными. Когда в последний раз ставилась на сцене Большого театра опера «Садко»? В 1949 году.

Как ни высоко оценили профессиональные коллеги автора отточенность музыкальной драматургии «Кащея», как ни прекрасно звучали оркестр и хор, но в целом опера для неискушённого слушателя, давайте признаемся, довольно скучна. Не потому ли её и редко ставят в театрах?

После антракта мы услышали иной вариант сказки о Кащее: в изложении Игоря Стравинского. Такое соседство ярко высветило, что Стравинский – ученик Римского-Корсакова. Но при этом очевидно, что музыка «Кащея» все-таки принадлежит девятнадцатому веку, а партитура «Жар-птицы» – это уже век двадцатый. Хотя по времени создания они отстоят друг от друга всего на десять лет! Там, где у Римского-Корсакова происходит серьёзная борьба добра и зла, у Стравинского возникают черты игры, игры энергичной и озорной. В некотором смысле эта игра приближается к современным компьютерным играм.

Ровно пять лет назад 6 сентября 2010 года Плетнёв так же открыл II Большой фестиваль РНО «Жар-птицей», но не сюитой, а концертным исполнением всего балета. В рецензии на тот концерт я отмечал, что партитура известного балета прозвучала скучно, а в исполнении Плетнёва не чувствовалась энергетики, которой требует эта музыка Стравинского. За эти годы концепция Плетнёва относительно исполнения «Жар-птицы» почти не изменилась. Только переход от сада Жар-птицы к царству Кащея стал очень жёстким, если не сказать грубым. Сам поганый пляс Кощеева царства прозвучал резче и энергичнее, чем тогда. Остальные же части были столь же анемичны, как и пять лет назад. Надо ещё раз отдать должное мастерству оркестра, который по воле дирижера послушно и блистательно плёл в замедленном темпе тончайшее кружево музыкальной ткани. Но слушать эту музыку, мало похожую на стиль тогдашнего Стравинского, мне было столь же скучно, как и пять лет назад…

Фото предоставлено пресс-службой фестиваля

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru