«Пиковой дамой» Английская национальная опера закрывала прошлый сезон. Новый сезон открылся оперой «Леди Макбет Мценского уезда». Обоим сильно не повезло!

Мне не довелось видеть шедевр Шостаковича в постановке Дэвида Паунтни, впервые увидевшей свет на сцене АНО в 1987 году. До сих пор ее считают одним из крупнейших достижений этого театра. Но я много слышала о ней, в том числе и от человека, который тогда по пути в театр неловко упал и сломал, как потом оказалось, важную часть тела, необходимую для сидения. Но он высидел весь спектакль, и только после его триумфального завершения уже на выходе из театра вдруг почувствовал, что что-то с ним не так и прямиком направился в госпиталь, где изумленный врач отказывался верить тому, что этот больной просидел на одном месте почти три часа, слушая русскую оперу. Такова истинная сила искусства!

Сейчас же нам предложена другая интерпретация – русского режиссера Дмитрия Чернякова, после премьеры которой некоторые из моих английских коллег посчитали нужным поинтересоваться моим мнением, задавая вопрос в такой смягченной мною форме: «А вам не показалось это… вульгарным?»

Показалось!

Две знаковые русские оперы в АНО одна за другой передают эстафету от сезона к сезону. И это замечательно, согласитесь! Если бы только обе ожидаемые с интересом постановки не предстали столь откровенно грубым и пошлым продуктом так называемой «режоперы» - уж простите, иначе не скажешь. Впрочем, зачем извиняться за грубоватый сленг – по сравнению с продуктом, представленным на сцене, он выглядит вполне невинным каламбуром. А расшифровать его можно и так - Режь Оперу!

«Такая замечательная опера и такая прекрасная музыка были разрушены бредом больного воображения» - зрители о «Пиковой даме» британского постановщика Дэвида Олдена.

«Музыкально мощно, и это – единственное достижение!» - зрители о «Леди Макбет Мценского уезда» российского режиссера Дмитрия Чернякова.

За Черняковым как шлея тянется слава скандального режиссера. Кому талант, кому – скандал! Оперный люд все «схавает»? Кстати, для точности отмечу, что этот спектакль на самом деле вовсе не новый, а «реплика» постановки Чернякова в Немецкой опере на Рейне образца 2008 года.

У обоих нынешних спектаклей АНО стилистически много общего. Между тем, надо признать, что британский режиссер в «Пиковой даме» пошел в своих фантазиях, пожалуй, дальше: «новаторская» идея его продукции заключалась в том, что он населил постановку героями Диснейленда (не поющими), перемешав их типичными стереотипами и устаревшими штампами советского бытия (поющими). Хор – это деревенские бабки в серых платках, с тряпичными «бэбиками», которыми они туда-сюда размахивают, а иногда баюкают. Герои несут в себе также штампы русского криминала – Лиза взрезает себе горло «розочкой» (кажется, так называется надбитая бутылка на блатном жаргоне). Водка льется рекой, шапки, русские морозы и прочие прелести, нет смысла перечислять. Но все, что взбредет вам сейчас в голову – здесь было! А на дворе – 21-й век!

У российского режиссера все чуть приличнее в этом плане. Он на сцене понастроил офисы – клетушки, коридорчики, поставил снующие туда-сюда автокары (бизнес), а посередине, как шахта просторного лифта, – спальня Катерины, увешанная от и до коврами… Видимо, непросто освободиться от нашего советского восприятия жизни, сформированного в стесненных, скажем так, жилищных условиях, где в комнатках-коробочках на стене и на полу уж точно висело и лежало по ковру. Сомневаюсь, что у той Катерины, из доморощенной России, была такая же спальня, и потому заставить нас верить, что этот сценический дизайн способствуют пониманию ее образа (спальня-клетка, тюрьма-клетка, и она в ней, несчастная жертва), Чернякову, как художнику и режиссеру, не удалось! Но к образу Катерины мы еще вернемся, сейчас – снова о постановке.

Высокая и страшная трагедия исчезла, но может быть вместо нее нам была предъявлена циничная сатира? Да, если бы! Как говорится, у кого чего болит, тот о том и говорит… Всё действо – пример заурядной сексуальной неудовлетворенности. Кого? Ну, это уже – кто как решит! Но созерцать не однажды и дважды, а много раз, как здоровые мужики «надрючивают» свой воображаемый член (очень больших воображаемых размеров!) – и назвать это вульгарностью, это, видимо, слишком дипломатично.

Бедную Аксинью не в бочку засовывают, потешаясь, а на наших глазах с благословения режиссёра совершают над ней акт группового насилия… Оперный люд «схавает»?

Не желаю! И жаль, что господин Черняков уже покинул Лондон. Ему явно бы пошло на пользу присутствие не только на премьере, но и на последующих спектаклях, чтобы воочию убедиться, какой популярностью пользуется его детище. Даже при том, что Лондон – город многолюдный, и здесь много туристов, которым надо отметиться, в том числе и в театре, количество зрителей на его спектаклях – к гадалке ходить не надо – будет с каждым разом все меньше, а свободных мест все больше…

Катерина! Где-то в русской критике я наткнулась на фразу, что она есть и остается в этой опере «луч света в темном царстве». Я так припоминаю, что это относилось к другой Катерине, но речь шла именно о нашей Леди Макбет. Соглашусь, что у Лескова – она жертва, – и у Шостаковича, но точно не у Чернякова, и точно не подвергающаяся жестокому обращению со стороны мужа и даже свекра - опекал, по-отечески, но не более! Катерина предстает страдающей от какой-то душевной тоски, а скорее - от отсутствия сексуальных или эмоциональных желаний. Словом, с жиру баба бесится!

То, что я увидела на сцене – это ленивое сытое существо, сентиментальное, отупевшее от безделья… Как-то не вписывается в образ Леди Макбет? В образ жертвы – тоже!

Осознавать все эти нестыковки было неловко. В какой-то момент пришла веселая мысль: если это все-таки современная постановка, с офисами, уставленными компьютерами, что ж режиссер не догадался подкинуть героине и в спальню планшетку? Это как-то бы соответствовало логике - и романы, и даже секс – пусть виртуальный – крутила бы себе в свое удовольствие… и строила козни против мужа и его отца, кстати, постоянно занятых, с утра до ночи работающих!

Когда содержание пытаются насильно втиснуть в иное культурно-временно̀е пространство, из этого не всегда получается удобоваримое зрелище. Притянутые «за уши», концы не связываются. Не верю!

Еще раз: Катерина здесь не жертва! Только в конце оперы, когда она оказывается в тюрьме, проскальзывает ее личная драма. Но когда в очередной клетушке-камере с Сонечкой, которую она задушила, как и мужа, собственными ручками, ворвавшиеся в камеру милиционеры забивают нашу Леди Макбет до смерти, возникает странное и в то же время омерзительное ощущение… даже в финале, волею режиссера, эту женщину лишили глотка свежего воздуха, ощущения полета и наконец - свободы! Понятно, почему появился и типично конъюнктурный «правдивый» эпизод с милиционерами.

Кто мне ответит на один простой вопрос: почему кому-то позволено взять музыкальный шедевр, например, Шостаковича (власть, страсть, энергия!) или Чайковского в (вожделение, страсть, наслаждение!) и на их основе создать ничто! Обе оперы были долгожданными, обе – новые для англичан постановки, превзойти которые было изначально труднейшей задачей, потому что и ретро-«Пиковая дама», кстати, того же самого Олдена, и «Леди Макбет Мценского уезда» Паунтни пришлись на так называемый «золотой век» Английской Национальной оперы – восьмидесятые годы прошлого века и стали классикой английского оперного искусства.

Но в одну воду дважды не войти! Это в случае с Олденом. Черняков – другая история! Кстати, в свое время я почувствовала достоинства в его постановке оперы «Симон Бокканегра», осуществленной здесь же в Колизеуме, и с которой я познакомилась тогда впервые. Но когда мне посчастливилось увидеть другую версию в Королевской опере (спектакль Э.Мошинского – прим. ред.), все вещи встали на свои места, и мнение мое изменилось, увы, не в пользу российского режиссёра.

Пение в обеих операх было достаточно высокого класса, как это, слава богу, часто случается, когда певцам приходится брать на себя «спасательные функции», дабы постановка не пошла на дно, но неровным. И в обеих спектаклях певцам понадобилось время, что как-то вписаться в предложенную режиссером концепцию.

Патрисия Расетт временами даже трогательна как Леди Макбет-Катерина, но точно инфантильна для женщины, которую сейчас назвали бы серийной убийцей. Английский бас-баритон Роберт Хейворд (Борис Тимофеевич) был очень даже приятен, как я уже сказала, по-отечески заботлив, а голос его просто покорял. Британский тенор Питер Хоар (Зиновий Борисович) звучал очень ярко, уверенно и …вполне гуманно, Джон Дасзак (Сергей) - энергичный крепкий, огромный мужик, пожалуй, единственный, кого можно вписать в понятие «неприятный тип», но пение его было выразительным.

Великолепным был хор, особенно в самых первых массовых сценах оперы и во втором акте. Именно благодаря хору я услышала то, чего желала: печаль, драматизм всей этой истории.

Дирижер Марк Виглсворт и ведомый им оркестр провели спектакль великолепно, по крайней мере, музыка Шостаковича была истолкована тонко и убедительно - от экстремальных контрастов до шелковистого, чувственного пианиссимо. И зритель отблагодарил их за это!..

В «Пиковой даме» за два месяца до премьеры был заменен тенор – на ведущую и сложнейшую партию был приглашен Питер Хоар (он же пел Зиновия Борисовича в «Леди Макбет Мценского уезда»). Его исполнение не было идеальным, но Хоар - музыкант умный, в его дикции, в его вокальных фразах, звучащих чётко, чувствовалось медленное погружение героя в безумство.

Жизель Аллен в партии Лизы, как ее коллеги по другим ролям, была превосходна. Графиню исполнила английское меццо-сопрано Фелисити Палмер, которая отпраздновала свой 40-летний юбилей на сцене Английской Национальной оперы.

Новую же постановку Дэвида Олдена критики вслед за зрителями не приняли и назвали претенциозной, вздорной, банальной, тупиковой… сценографию и костюмы разработал Гидеон Дэви, который, кстати, уже второй раз экспериментирует над операми Чайковского. Первой тридцать лет назад была «Мазепа».

Дирижировал Эдвард Гарднер, который ярко акцентировал нюансы, темпы, настроение музыки Чайковского. Оркестр играл изысканно и утончённо, слушать музыку, закрыв глаза, было наслаждением.

Между обеими премьерами – ровно три месяца. Ровно столько я ждала, чтобы встретиться с режиссером «Пиковой дамы», чтобы попытаться понять тот глубинный смысл, который пытался вложить режиссер, и который мне, простой смертной не надо понять. Мне хотелось, чтобы зритель мог услышать обе точки зрения. Но, увы, нашей встрече не суждено было случиться не по моей вине.

Я также жду возможности поговорить с российским режиссером, чтобы донести до зрителя его мысли. Пока прошло только несколько дней. Не знаю, осуществится ли эта затея, особенно после этой статьи…

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru