Вступление к этой статье – абсолютно личного характера. Когда я узнала, что в афише Вердиевского фестиваля нынешнего года в Парме стоит опера «Отелло», мое сердце дрогнуло. Я всегда очень любила предпоследнюю оперу гения из маленькой деревушки Ле Ронколе, что рядом с провинциальным городком Буссето в провинции Парма, хотя и расположенной ближе к Пьяченце. Последний раз я видела «Отелло» в Арена ди Вероне аж в 1993 году с Владимиром Атлантовым в главной роли. Выдающийся певец тогда уже миновал пик своей карьеры, но Артиста забыть нельзя.

В Парме «Отелло» ставили в 2006 году, но тот спектакль посмотреть не довелось. Единственной встречей с «Отелло» за минувшие с того времени годы стала телевизионная трансляция оперы с Хосе Курой, кажется, из Театра Реджо в Турине. Нет никакого желания распространяться на этот счет. И нет желания идти выискивать эту запись в личной видеотеке, чтобы восстанавливать в памяти. Правда, запомнился обнаженный торс аргентинского певца. Есть слабая надежда, что в том «Отелло» Кура не вращал глазами и не ломал стулья.

Мысль, что для людей моего поколения пармский «Отелло» может быть последним, посетила меня сразу. С этой мыслью я переступила порог элегантного театра Реджо. Ведь «Отелло» крайне редко появляется в репертуаре. Теноров, способных спеть убийственную главную партию и воплотить трагический персонаж Шекспира-Верди, не сыскать днем с огнем. Похоже, они больше не рождаются. Ответ, как мне представляется, простой. В современном обществе герои не востребованы. Вот и не посылает нам небо героических теноров.

В Парме роль Отелло исполнил Роберто Ароника. Артист известный, в высшей степени достойный профессионал. Кто ходит в театр, знает: нет у Ароники ни героической внешности, ни особой сценической харизмы, ни незабываемого голоса. Напротив, голос его всегда был глуховат и красотой тембра не славился. Но об Аронике позже. Бросим взор на сцену самого элегантного театра Италии.

Поставил спектакль Пьер Луиджи Пицци. На описание постановок престарелого миланского архитектора рецензенты потратили даже не море – океан чернил. Правда, чернила давно вышли из употребления. Скажем так, миллионы раз нажали на клавиши персональных компьютеров. Все знали, чего от Пицци ждать. Человек, появившийся на свет в 1931 году, не изменится в году 2015-м. От заслуженного Мастера и получили предсказуемое. Как и во всех прочих случаях, сразу было ясно, что Пицци – архитектор. Сценография была «скомпонована» из геометрических элементов золотого цвета, которые можно было пересчитать по пальцам; подобно любимому в детстве конструктору Lego из них было составлено нечто, что напоминало о площади и некоем здании. Детали помогали воображению перенестись с морского берега в сады, а затем в парадный зал и, наконец, в спальню Дездемоны и Отелло. В первом акте в середине сцены возвышался маяк, во втором появились деревья с золотой же листвой: это был сад, где жители Кипра выражали свое поклонение Дездемоне. В третьем действии в парадном зале наличествовали элементы обстановки, в четвертом же осталась одна кровать с тяжелыми занавесями. Минимум деталей, обычный для Пицци вкус. Очень простые костюмы для артистов хора, нечто вроде свободно спадающих рубах, мужчины в белом и бежевом, женщины в нарядах поярче, зеленых, красных, фиолетовых. Странным образом в спектакле имелись три разных вида костюмов, мужчины – Яго, Кассио, Родериго - были разодеты в прилегающие рубашки и брюки черного цвета из материала, напоминающего кожу. На Отелло, который непонятно по какой причине весь спектакль расхаживал босым, надели широченное и бесформенное платье вначале красного, а затем черного цвета, к которому трудно было подобрать какой-либо правильный термин: кафтан? Рубаха? Роберто Аронику костюм решительно не красил.

О «режопере» не было и речи, действие не было перенесено в иную эпоху и из персонажей не пытались «вытянуть» ничего нового или вовсе им не принадлежащего. Перед зрителем развернулась трагическая история венецианского кондотьера с черной кожей так, как она написана Верди и Бойто. Мне как-то трудно было представить, что на сцене красно-золотого театра Марии-Луизы, где центральная ложа увенчана короной, предстанет нечто имеющее отдаленное отношение к горячо любимой опере... хотя я и причисляю себя к людям, понимающим и любящим режиссерские эксперименты в опере.

Зрелище выглядело очень простым и весьма элегантным. Единственной новацией, которую можно было отнести к понятию «концепции», стало постепенное сужение пространства вокруг главного героя. Пицци весьма деликатно управился с массами, то есть двигал их не слишком активно (хор театра Реджо, подготовленный Мартино Фаджани, как всегда, был на высоте). Спектакль, в общем, походил на сонм постановок Пицци, осуществленных им для Rossini Opera Festival в Пезаро, и охарактеризовать его можно было двумя изящными словами: tableaux vivants («живые картины» – прим. ред.). Все остальное сделали певцы.

Вот мы и вернулись к Роберто Аронике. Нет, чуда не произошло. Ароника не стал красивее, тембр его голоса не засиял чудесными красками, как был глуховатым, так и остался. Верхи звучали чуть натужно. Порой певец срывался на крик. Словом, красивого звука дождаться не пришлось. Взамен всему этому Ароника полностью перевоплотился в Отелло. Мы увидели чернокожего немолодого страдающего человека, душа которого была нераздельна с душой юной женщины, и которая изошла кровью, когда демон – Яго прекрасную душу этой женщины опорочил. Ароника буквально истек кровью на публике, и верилось ему безгранично.

Марко Вратонья, певец наделенный большой вокальной и актерской энергией, достойно выступил в роли Яго. Перед публикой предстал настоящий дьявол, не слишком озабоченный игрой роли «честного парня», но философ, убежденный в победе зла. У Вратоньи очень ясный, отлично летящий в зал голос, хорошее понимание слова и отчетливая дикция. Возможно, его Яго получился однокрасочным, не все пожелания Верди были учтены, но с поставленной задачей певец справился с честью.

Удачно дебютировала в роли Дездемоны румынское сопрано Аурелия Флориан, которую пармская публика любит. Певица наделена physique du role, стройна, мила, женственна и чиста. Это настоящий ангел, как писал в одном из писем о Дездемоне Верди. Ее сопрано, быть может, не отмечено неповторимой красотой, порой темновато и тускловато, но Флориан музыкальна, с чувством отделывала фразу, красиво филировала звук, пела с изумительной выразительностью. Из Песни об иве она сделала настоящий шедевр и подарила публике воистину магические мгновения. В зале повисла абсолютно неповторимая тишина... магия музыки есть магия музыки, и только после нескольких мгновений по окончании арии зал взорвался аплодисментами.

Команда мужчин, разодетых в подобие черной кожи, корректно дополнила терцет главных исполнителей: Мануэль Пьерателли – Кассио, Маттео Медзаро – Родриго, Стефано Ринальди Милани – Монтано, Романо Даль Дзово – Лодовико. Несколько подвела Габриэлла Колеккья в роли Эмилии, ей не удалась ключевая фраза в последнем действии «Otello uccise Desdemona!». Из горла певицы вырвался хриплый говорок, что изрядно подпортило впечатление.

Даниэле Каллегари за пультом уверенно держал в руках армию вверенных ему солистов, хора и оркестра; партитура звучала ярко, насыщенно и энергично, всем оркестровым группам было уделено должное внимание, ансамблевое музицирование было на высоком уровне. Верди были возданы почести, быть может, не на самом высоком, но, несомненно, весьма достойном уровне.

P.S. Справедливости и точности ради необходимо проинформировать читателя, что в премьерный вечер Роберто Аронику заменил корейский тенор Руди Парк, вполне успешно одолевший невероятно трудную партию Отелло. И в тот же вечер вышедшему на поклоны Пьер Луиджи Пицци многие в зале выразили неудовольствие.

Фотографии предоставлены пресс-службой театра

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru