В Камерном музыкальном театре поставили оперу Леоша Яначека «Приключения лисички-плутовки». Мы вынуждены напомнить читателям оригинальное название, ибо на волне стремительно возникшей моды на эту оперу чешского композитора ее стали переименовывать. Недавно свою премьеру «Лисичка.Любовь.» представил Детский театр Сац, и вот теперь премьера на Никольской под названием «Лиса-плутовка». Впрочем, за переименованием кроется не только мода, но кое-что более глубокое. Об этом расскажет наш автор Мария Жилкина, побывавшая на спектакле.

Инициатором обращения к опере Яначека и дирижером-постановщиком спектакля выступил Геннадий Рождественский, за пульт встал его ученик – Айрат Кашаев. Режиссер – Михаил Кисляров, сценограф и видео-художник Ася Мухина, художник по костюмам Ваня Боуден, хормейстер – Алексей Верещагин.

Оперы Яначека нынче популярны и часто исполняются на Западе, ставились они и в России, однако конкретно этому произведению было суждено долго оставаться знакомым русскому слушателю лишь по записям (исключение – единственная постановка 1990 года в Екатеринбурге). И вот этой осенью сразу два московских театра обратились к «Лисичке». Но если Театр Сац представил постановку для детей, то у Покровского выпустили спектакль с подзаголовком «Сказка для взрослых».

Рождественским была выбрана камерная версия оркестровки оперы. Ее 10 лет назад создал английский композитор Джонатан Дав. Московские любители оперы могли ранее услышать его оперу «Приключения Пиноккио», поставленную в том же Театре Сац. Оригинал – это в полном смысле музыка 20-го века, предполагающая тройной оркестровый состав, с усиленной ролью духовой группы, ему просто негде было бы звучать в этом помещении. Камерному театру было логичнее использовать именно камерную редакцию – в спектакле участвовали: 4 деревянных духовых, 5 медных, арфа, челеста, струнные, перкуссия и литавры. Удивительно, но красочность материала от этого не поблекла и не оскудела, в каком-то смысле тембровый принцип музыки того периода проявился даже более ощутимо. Однако если в качестве второй задачи камерной версии планировалось еще и улучшить баланс с вокалистами, слышимость и понятность каждого слова (раз уж текст перевели на русский и даже не напечатали в программке либретто), то это до конца не получилось – нередко голоса солистов тонули за оркестром.

Кстати о переводе. Софья Аверченкова подготовила специально для данной постановки абсолютно новую оригинальную русскую версию. Несмотря на родство славянских языков, перевод оперного либретто с чешского имеет существенную эквиритмическую трудность – в чешском ударение чаще падает на первый слог в слове, что задает определенную ритмику и в мелодии. При переводе приходится учитывать не только смысл, но и эту особенность, что, как нам кажется, автору удалось.

Возвращаясь к музыкальной стороне, отметим еще одно отличие, которое Рождественский внес в спектакль – партии Лиса Златогривека, Петуха и Пса переданы тенорам (и в театре они нашлись в нужном количестве на несколько составов, притом, что есть еще и немаленькая теноровая партия Учителя, предусмотренная самим Яначеком). От участия детей в сольных партиях отказались – детская группа театра Покровского поет только в ансамбле лисят и участвует в пантомиме. В общем, версия с музыкальной точки зрения получилась интересная, в большой мере оригинальная.

Что касается режиссерской концепции – она не ориентирована, по словам Кислярова, на детскую аудиторию, поскольку и музыка – «недетская». Режиссер увидел в истории Лисички философскую притчу о быстротечности любви и счастья, о цикличности и взаимосвязанности всего происходящего в природе и в человеческом обществе. В такой концепции главным персонажем становится не титульная героиня, а поймавший и упустивший ее стареющий Лесничий. На втором месте по значимости оказывается девушка Теринка, в которую влюблено все мужское население деревни – персонаж, который в партитуре Яначека упоминается только косвенно, в репликах других певцов. В оригинале Лисичка – это носитель, выражаясь психоаналитическим языком, «эротического переноса» влечения Лесничего к Теринке (или, возможно, самого композитора к его юной, но замужней и недоступной возлюбленной). Кисляров же выводит рыжеволосую красотку Теринку на сцену живьем – завораживающая танцевально-пластическая работа актрисы пражского «Театра на полях» Уны Ягер. С ее танца еще до увертюры начинается вечер, а рассказ о ее свадьбе, на которую жених-браконьер, застреливший Лисичку, дарит ей лисью муфту – смысловая кульминация оперы.

Впрочем, о начале спектакля и антракте следует сказать особо. Зритель заходит в зал и в первый момент не понимает, куда он попал: перед глазами бар с барменом, звучит неторопливо-знойная бразильская музыка, кружат пары на танцполе, эдакая не предвешающая трагедии расслабленная атмосфера. В антракте танцев уже не будет, пианист Сергей Ионин исполнит фортепианную импровизацию на темы из 1 действия, а Клавдия Ратынская сыграет соло на аккордеоне.

Однако темой тропиков на закате география повествования не ограничится, еще мы увидим японское искусство оригами (замечательные мини-скульптуры из бумаги – лисички, лягушата, насекомые) и южно-азиатский театр теней ваянг (некоторые из фигурок будут прикреплены на палки с пружинками и оживут, отбрасывая гигантские тени на задний экран). Собственно чешского, кроме музыки, будет, пожалуй, только этническая безрукавка на Лисе, но в сочетании с париком с дредами, поэтому глобального «интернационала» на сцене это не разрушает.

Вообще парики и костюмы, в том числе на «животных» в спектакле – не гламурно-диснеевские, не маски для карнавала, а скорее человеческие, временами даже слишком бедняцкие и нестиранные. Порассматривать при этом есть что, у каждого персонажа своя «фишка»: Священник курит боцманскую трубку, Лисичка «облизывает» лапки, куры пытаются отрепетировать «танец маленьких лебедей»... Все постоянно движутся, соскальзывают с кочки, спускаются в нору, выполняют гимнастические элементы. Даже и пение практически вниз головой – буквальная трактовка завета Покровского – присутствовало.

Располагал ли к этому музыкальный материал (все-таки 20-го века!) или форма сказки-притчи, или же таким высоким был уровень мастерства режиссера и сценографов, трудно сказать, но визуализации, режиссерского участия и предписанных певцам актерских «активностей» было очень много, но это никому не мешало ни петь, ни играть, ни воспринимать. Все это было современным и, скажем так, не ханжеским, без комплексов и без нафталиновых традиций. Но при этом сама опера, музыкальное произведение – целостности не потеряло и вообще никак не пострадало, а только выиграло.

Идея параллельных образов из социума и мира животных или насекомых, конечно, не нова, зрители ассоциативно вспоминали литературные аналоги кто соотечественников Яначека братьев Чапеков, кто Андерсена, кто Оруэлла, кто Пелевина. Мне же что-то больше припомнился Салтыков-Щедрин, вероятно, за счет преобладания сатирического и философского компонента.

Единственное, в чем можно поспорить с режиссером, а можно и согласиться – это трактовка самого образа Лисички. За исключением, пожалуй, любовного дуэта с Лисом, она стала персонажем довольно необаятельным, ничего «плутовского», «хитрого» ей не оставили – напротив, теперь это довольно прямолинейная, своевольная и пассионарная особа, практически Роза Люксембург мира животных. Может быть, за счет того, что градус симпатии к ней снижен, судьба избыточного пассионария – стать в итоге муфтой – воспринимается скорее как неизбежное, чем как трагедия, требующая оплакивания. А может так выстреливает эффект невыигрышного сравнения певицы, которая всю жизнь училась все же другому искусству, с очень женственной и пластичной чешской танцовщицей-Теринкой с почти такой же рыжей косой.

В числе вокальных работ сложно найти явные удачи и минусы, состав подобрался очень ровный и абсолютно адекватный поставленным задачам. Понравился разнообразием оттенков звука Алексей Морозов (Лесничий), кроме того, как всегда, его козырь – незаурядный дар драматического артиста. Ольга Бурмистрова (Лиса Остроушка) впечатлила основательными высокими нотами и объемом проделанной акробатической работы. Василий Гафнер (Учитель) и Александр Маркеев (Священник) создали практически хрестоматийные образы двух собутыльников: унылого неврастеника-интеллигента и веселого тучного баса-любителя простых радостей жизни. Захар Ковалев (Петух) трактовал свой образ как пародию на тенора-премьера, что было тоже интересно и забавно. Другой тенор Александр Бородейко (Лис Златогривек), напротив, воплотил образ просто хорошего парня, без звездных замашек.

Открытием вечера могу назвать бас-баритона Алексея Прокопьева в партии Гарашты, удачливого жениха Теринки. Певец исполнил свою единственную арию так, что захотелось послушать его в серьезных партиях. Во всяком случае, идеальная интонационная точность, хорошая фокусировка звука и интересный тембр были слышны даже в такой небольшой партии.

В остальных партиях выступили артисты театра Покровского Виктория Преображенская, Виталий Родин, Марианна Асвойнова, Тамара Касумова, Наталья Риттер, Анна Костылева, Ульяна Разумная и участники детского хора (руководитель Елена Озерова).

Спектакль Рождественского и Кислярова – очередной успешный эксперимент, в котором музыка и режиссура не соперничают, а работают на общий результат. Хотелось бы надеяться, что к результатам эксперимента смогут приобщиться не только постоянные поклонники коллектива театра, но и более широкий круг любителей оперного искусства, которым интересны не только считанные единичные оперы «джентльменского набора», но и новые названия в афишах.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru