В Метрополитен опера в начале ноября состоялась очередная оперная премьера – «Лулу» Берга. Об этом событии читайте в рецензии Энтони Томмазини, опубликованной в «Нью-Йорк Таймс». Перевод публикуется с незначительными сокращениями.

Южноафриканский режиссер Уильям Кентридж уже дважды добивался успеха в Метрополитен-опера. В 2010 году ярким дебютом в Нью-Йорке для него стала экспрессивная и впечатляющая постановка сатирической оперы Шостаковича «Нос» по одноименной повести Николая Гоголя. Постановка Кентриджа, которая включала в себя интересные проекции и анимацию, стала не просто темой обсуждения для всего оперного мира, а сделала Мет центром современного сценического искусства Нью-Йорка, пока этот спектакль шел на его сцене.

В четверг, состоялась премьера столь ожидаемой новой постановки Уильяма Кентриджа – оперы Альбана Берга «Лулу». Опера, написанная Бергом в двенадцатитоновой технике – материал весьма непростой для любого постановщика: поразительная история молодой и привлекательной женщины, которая из уличной бродяги превратилась в танцовщицу кабаре и искусительницу, погубившую не одного мужчину. Произведение Берга, в основе которого лежат две пьесы Франка Ведекинда, идеально подошло для мрачной гротескной эстетики Кентриджа…

Потрясающий состав исполнителей возглавляет харизматичная немецкая сопрано Марлис Петерсен. Будучи самой востребованной Лулу на протяжении примерно двадцати лет, Петерсен попрощается с этой героиней после серии спектаклей в Мете, что еще больше побуждает публику увидеть этот спектакль.

В прошлом месяце появились тревожные новости о том, что Джеймс Ливайн, до сих пор страдающий от проблем со здоровьем, отказался от работы над «Лулу», которая является одной из его «визитных карточек» как дирижера. Вместо него, руководство Мета пригласило Лотара Кёнигса на первые пять спектаклей из восьми. Полная трехактная версия оперы Берга (завершил ее по наброскам автора композитор Фридрих Церха в 70-х гг.) под руководством Кёнигса прозвучала насыщенно, эмоционально. Оркестр четко следовал экспрессивному двенадцатитоновому языку этой партитуры, что ярко прослеживалось на протяжении всего спектакля, даже несмотря на захватывающий видеоряд Кентриджа.

Сценография Сабины Тойниссен состоит из движущихся панелей коричневых тонов в стиле Ар-Деко, погружающих зрителей в эпоху немецкого экспрессионизма. Стены также служат в качестве экранов, на которые проецируются чернильные рисунки и анимация работы Кентриджа. Он черпал вдохновение в гравюрах Макса Бекмана и других художников того периода. Проекции представляют собой непрерывный поток изображений: портреты (многие из них похожи на самого Берга), обнаженные женщины (в особенности Лулу), страницы газет, шелестящие от легкого ветра или перелистываемые чьими-то руками, и многое другое.

После пролога, в первой сцене мы видим Художника (тенор Пол Гроувз), рисующего портрет Лулу в своей венской студии. В этой постановке (с костюмами Греты Гойрис) Петерсен позирует в чем-то наподобие белого платья-чарльстон, поверх которого прикреплены бумажки, обозначающие интимные части ее тела. На голове у нее надет белый бумажный цилиндр, на котором нарисованы глаза и нос, а на руках – огромные, белые, бумажные перчатки.

В прочтении Кентриджа, Лулу – это объект вожделения для мужчин, которые воспринимают ее согласно своим желаниям и эмоциональным проблемам. Она в свою очередь чувствует себя загнанной в ловушку из их фантазий и своих собственных нужд. Когда Художник закончил портрет, вместо одной картины мы видим беспорядочный набор кубистических набросков, проецируемых на стены.

Момент истины для Лулу настает во втором акте во время разговора с Доктором Шёном, редактором газеты, ее бывшим любовником, а теперь ее несчастным мужем. Опровергая обвинения в том, что она жестокая и коварная женщина, Лулу говорит, что она всегда казалась такой, какой ее видели мужчины. Если мужчина воспринимает ее определенным образом, что ж, она будет использовать это. Постановка выражает эту идею, показывая Лулу в тех образах, которые складываются в голове у ее мужчин, иногда они буквально нарисованы на ней.

Некоторым может показаться, что постоянный поток проекций из рисунков и анимации отвлекает от действия на сцене. Но лично у меня не было проблем с восприятием героев, визуальный ряд удачно поддерживал жуткую атмосферу спектакля.

Уильям Кентридж и его постановочная команда добились сильного и убедительного выступления от талантливого состава исполнителей, которые ясно изложили публике концепцию режиссера. Пол Гроувз в партии Художника при помощи грубоватого интенсивного звучания своего голоса четко передает чувство сексуального голода, которое пробудила в его герое Лулу. Доктор Шён в исполнении бас-баритона Йохана Ройтера зазвучал сильным голосом, преисполненным высокомерия. Как мы узнаем, Шён нашел двенадцатилетнюю Лулу на улице, дал ей образование, а она стала его любовницей. Тем не менее, он собирается жениться на более знатной даме. Но в итоге он тоже оказывается в роковых объятиях Лулу и становится ее третьим мужем, которого позже она сгоряча застрелит во время ссоры.

Американский тенор Дэниэль Бренна крепким звонким голосом исполнил партию Альвы, сына Шёна, впечатлительного композитора, который, как и его предшественники, мечтает быть с Лулу. Бренна играет неловкого и серьезного молодого человека, по крайней мере, поначалу, но далее он становится все более зависимым от своей любви. Баритон Франц Грундхебер сыграл на сцене темную личность Шигольха, пожилого мужчину, который, возможно, является отцом Лулу (или ее бывшим любовником?). Он все время вымогает у Лулу деньги и вожделеет ее как женщину. Меццо-сопрано Сьюзан Грэм нашла идеальный баланс между гордостью и мучительной потребностью в эмоциональной поддержке, которые характерны для ее героини, влюбленной в Лулу графини Гешвитц.

Легким естественным звучанием колоратуры Марлис Петерсен создает образ ветреной, переменчивой, молодой натуры. Но когда в жизни Лулу настает кризис, ее вокальные линии становятся ломкими с зигзагообразными скачками и очень высокими непрерывными звуками, которые Петерсен поет с устрашающей силой в голосе. А в моменты раздумий и страха Лулу в интерпретации Петерсен предстает такой нежной и ранимой, что даже застает вас врасплох.

Кентридж дополнительно вводит в постановку еще двух персонажей. Женщина с блестящими черными волосами, похожая на манекен (Джоанна Дадли) всегда присутствует на сцене. Иногда она играет на рояле, но чаще всего она сидит на нем или внутри него, принимая странные позы. Временами она надевает бумажный цилиндр Лулу и имитирует движения Лулу-танцовщицы. Создается впечатление, что эта играющая на рояле дублерша Лулу как будто контролирует происходящее на сцене. Ее партнер (Андреа Фаби) – слуга, который таинственным образом появляется на сцене, чтобы обеспечить героев реквизитом. Возможно, он представляет собой Ведекинда. Во всем этом присутствует некий сюрреалистичный штрих, который удачно работает на всю концепцию в целом.

Финал истории печален. Лулу занимается проституцией. Она сбежала в Лондон, чтобы скрыться от полиции за убийство Шёна. Она вместе с Альвой и Шигольхом снимает мансарду, где они втроем живут в полной нищете. Трагичный конец становится для них неминуем, когда в их доме появляется Джек-Потрошитель (Йохан Ройтер).

Возможно, сам термин «двенадцатитоновая техника» отпугнет некоторых любителей оперы. Но как же я хотел, чтобы они услышали это гениальное, пугающе прекрасное сочинение Берга, особенно в такой потрясающей постановке Уильяма Кентриджа.

Перевод Дарьи Денисовой

Оригинал статьи →

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru