В конце юбилейного года П.И.Чайковского питерское «Зазеркалье» пополнило репертуар «Иолантой» в постановке Александра Петрова и дирижёра Павла Бубельникова.

Если относиться к этому спектаклю как детско-юношескому, то претензий практически нет. Красивая стилизация средневековья в костюмах и декоре Елены Орловой, белый кукольный замок с игрушечными стенами и подъёмным мостиком, игрушечные всадники, белые волшебники-мимы. Чудесная музыка (хотя оркестр Зазеркалья - явно не Венские Филармоники, но Бубельников умеет извлечь из несовершенства ангельское звучание).

Театрально продвинутым тинейджерам даже предложено забавное сопоставление сказочного средневековья и вполне конкретных реалий начала 20 века: два симпатичных любителя экстрима на верёвках проникают в таинственный замок, где переодетый в средневековые одеяния богатый вдовец среди живописных скал прячет от реальной жизни свою незрячую дочь. Юноши варят кофе на спиртовках, готовят к ночи надувные подушки, тем временем живо обсуждая свои романтические пристрастия. В кульминационные вокальные моменты Роберт и Водемон, как, впрочем, и медицинское светило Эбн-Хакия, взбираются на ступени маленького замка и оттуда, с меньшим или большим успехом, демонстрируют свои арии. Особого смысла эти эмоционально-физические подъёмы не вносят, однако выглядят эффектно. Ибо поют исполнители вполне корректно, если не считать пары неудачных верхов у Водемона - Сурена Максутова и резкого тембра голоса одной из приближённых Иоланты. А Роберт Владимира Целебровского и вовсе хорош во всех отношениях.

Стройные хоровые, а скорее ансамблевые сцены ласкают слух звуковой выверенностью, а зрение – мягкой пластикой словно плывущих мизансцен (хореограф – Ирина Шаронова).

Если же рассматривать это зрелище как серьёзное режиссёрское решение достаточно сложной оперы, то белая стерильность существования Иоланты - это не ахти какой оригинальный, но образ. А вот лукавые игры со средневековьем хоть и привлекательны внешне, по сути ничего не прибавляют. Что, собственно, незрячей девушке этот маскарад? Зрителю, конечно, приятна красивая картинка со стилизованными белыми облаками, кустами светящихся, нарочито искусственных белых роз и детскими лошадками. Вероятно, это обозначает, что жизнь Иоланты не настоящая, а игрушечная. Но почему в эти игрушки играют окружающие? Зачем нормальный бюргер Рене, приехав в своё горное поместье, обряжается в одежды сказочного короля? В чём фишка-то, если говорить по-современному? Кого разыгрывают?

Однако у этого театрального действа все же есть несомненное достоинство: как-то корректно, без нажима к финалу проявляется смысл происходящего на сцене. Он в том, что без сильной эмоциональной мотивации, без активного желания ничего важного в жизни не происходит. Для Иоланты эта мотивация – вспыхнувшее чувство любви. Ничего нового. Но всё происходящее выстраивается в стройную смысловую композицию от того, как поёт и действует Иоланта Ольги Шуршиной с её мягким густым сопрано матового тембра и точными интонационными посылами в пении. Поступок Иоланты отчётливо мотивирован вокалом, сценическим существованием и сильной эмоциональной волной оркестра. От этого к концу спектакля всё органично сходится, и даже при определённых шероховатостях исполнения, позволяет считать, что «Иоланта» в Зазеркалье скромно, но состоялась.

Фото Александра Цкаева

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru