Концерт фестиваля «Опера априори» в Москве

9 марта 2016 года в Большом зале Московской консерватории состоялся второй концерт фестиваля «Опера априори»–2016. Фрагменты из опер Рихарда Вагнера прозвучали в исполнении Государственного академического симфонического оркестра России им. Е.Ф. Светланова (дирижер Йонас Альбер) и солиста мировой оперы Рене Папе.

Фестиваль стартовал 7 февраля исполнением «Маленькой торжественной мессы» Россини. После вагнеровского концерта запланированы выступления Екатерины Семенчук с программой музыки XX века (вокальный цикл «Русская тетрадь» Валерия Гаврилина и моноопера «Ожидание» Микаэла Таривердиева) и новый сборник барочных раритетов от Макса Эмануэля Ценчича.

Бас Рене Папе неоднократно выступал в России, в том числе в Москве в Доме музыки, но сольный концерт на самой престижной для классических музыкантов столичной сцене – это все же другой формат, более статусный и обязывающий. Для фестиваля «Опера априори» это был уже третий звездный немецкий гость, после тенора Йонаса Кауфмана и контратенора Андреаса Шолля.

Вагнеровский репертуар привычен для певца, за спинами немаленький список театральных премьер и записей дисков, однако сам Папе категорически возражает против того, чтобы его называли вагнеровским басом. Почему – на концерте стало очень четко понятно. Дело даже не в том, что помимо Вагнера певец с успехом поет на оперных сценах разных стран практически все, кроме разве что совсем старинной музыки, от Моцарта до «Бориса Годунова». Важнее другое – несмотря на свой немалый послужной список вагнеровских партий, певец поет Вагнера не совсем привычно для слушателей. В общем, предваряя концерт, следовало бы сказать: забудьте все, что вы думали о вагнеровских басах и вообще о басах, и просто внимайте.

Голос певца выстроен сообразно современной европейской вокальной доктрине: звукоизвлечение «близкое», звук немного уплощенный, но в же время собранный и компактный. Что бы там не утверждали недоброжелатели, голос у немецкого баса при этом достаточно большой и в меру матовый. Да, в нем нет особой звонкости и полетности, но, тем не менее, слышно его хорошо. Певец постоянно использует мягкую атаку – погружение в ноты без рывка и удара, а потом звук раздувается и расширяется, закономерно для баса не столько в область верхних резонаторов головы, сколько всем телом. В отличие от большинства басов, Папе не пытается искусственно переокруглить звук – у него нет ни прикрытого «О» от русско-французских вокальных традиций, ни итальянского открытого «А». При этом у певца прекрасная дикция и артикуляция, особенно четко и педантично выдаются согласные в конце слов. В общем, стиль закономерный для немецкоязычного певца – особой голосовой цветистости нет, все достаточно строго и старательно, причем, если оглянуться на прошлые роли, все-таки поближе, наверное, к Моцарту и Бетховену.

«Что же от такого подхода выигрывает музыка Вагнера?» – спросите вы. Вагнера певцы обычно поют более отрешенно и возвышенно, как памятник и ему, и самому себе, побаиваются великого композитора и сохраняют безопасную дистанцию. А у Папе музыка Вагнера получается более теплой, земной, личной, звучащей не в параллельной, а в нашей реальности, но при этом без потери ее основательности и величия. Это напомнило давние рассуждения культурологов о том, что якобы в политеистических языческих мифах нет должного уважения к богам – они наделены слабостями простых людей, совершают ошибки и непродуманные поступки. Так и в интерпретации Папе боги и короли – это, прежде всего, личности-индивиды, с их размышлениями, переживаниями и непростыми решениями, и такой подход по-своему подкупает. А если кому-то не хватило грома-молнии и жестких выбросов громкого звука – следовало лишь подождать до бисов, но об этом чуть позже.

Из минусов певца стоит отметить некоторую сухость тембра, ограниченный обертоновый шлейф голоса и определенную скованность на верхних нотах диапазона. Обычно у высоких басов (в репертуар которых активно вторгается Папе за пределами вагнеровских опер) все это более наработано, хотя у них нет того, что есть у него – аккуратного инструментального звучания, безупречно чистого интонирования. Голос при этом не монотонный, есть разные краски: низ не рокочащий, не проваленный, а достаточно собранный, в середине голос может быть такой же, а может быть более матовый и широкий, и верх при этом в ряде случаев довольно облегченный.

В общем, Папе смог разрушить печальный тренд маститых гастролеров на статусных концертах в Москве, когда обладатели обширных дискографий, перфектнейше звучащих на записи, на реальном концерте оказывались в положении «голого короля». Немецкий бас ничуть не меньше убеждает по звуку и выносливости и в живом концерте.

Что касается конкретных номеров, программа была выстроена по принципу чередования оркестровых прелюдий и басовых монологов. Об оркестровых номерах еще поговорим, а из того, что представил солист, первой шла «Песнь вечерней звезде» из «Тангейзера», с которой певец вышел на сцену (хотя логичнее было бы поставить такой «хит» поближе к концу). Она показалась исполненной с легким недобором лиризма и кантилены, преобладал немецкий порядок, терпение и труд (терпение, учитывая, какой медленный и монотонный ход взял дирижер, певцу особенно пригодилось). Очень убедительно прозвучал монолог короля Марка Корнуоллского из II акта оперы «Тристан и Изольда», которым завершалось первое отделение концерта – здесь артист продемонстрировал и свободу управления звуком, и мощь, где необходимо, и отработанный прием ухода на отчетливое пианиссимо. После завершения зал некоторое время сидел, не шелохнувшись, боясь разрушить волшебство, и только потом разразился аплодисментами. Во втором отделении были представлены монолог Ганса Закса из II действия оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры», номер яркий и вызвавший самый эмоциональный отклик у зрителей. А завершал официальную программу, конечно, коронный номер певца – сцена прощания Вотана и заклинания из «Валькирии». Лично мне очень понравилась его интерпретация (несмотря даже на то, что по балансу здесь в паре мест дирижер обошелся с солистом очень негуманно). У Папе Вотан в этой сцене – в первую очередь отец, мучающийся, переживающий, и только во вторую очередь – властное и величественное божество.

А потом случилось абсолютное преображение. Если кто-то поспешил сделать выводы, что Папе – немец-технократ, помешанный на интонировании и скрупулезном произнесении согласных в окончаниях, он жестоко ошибался. Сбросив застегнутый на все пуговицы сюртук, певец вышел на бис в жилете с вишневой подкладкой и, наконец, выпустил на волю весь огненный темперамент. Абсолютно неистовые куплеты Мефистофеля из «Фауста», исполненные брутально и с размахом, дали понять, насколько небольшую часть от своего разнопланового дарования успел нам показать артист за слишком короткую программу.

И самый большой сюрприз был перед вторым, русскоязычным бисом – практически без акцента певец объявил: «Русская народная песня «Эй, ухнем!» (на самом деле, он родился в ГДР и в школе учил русский язык). Еще большим сюрпризом стало то, как он эту песню оформил: начал с пиано, как будто бурлаки идут откуда-то издалека, постепенно приближаясь, потом интенсифицировал звук, а к концу песни начал «удаляться» и закончил снова на пиано, полный эффект действия в пространстве – и все это одними только голосовыми нюансами. Само пение при этом было для нашего уха совершенно непривычным – русские басы поют более глубоким и гулким звуком, и, набрав силу, не могут уже остановиться, а он спел в европейской сфокусированной манере и с выверенной нюансировкой, получилась во всем абсолютно новая песня.

На столь высокой хвалебной ноте хотелось бы и закончить обзор концерта, однако мы еще не поговорили о работе дирижера с оркестром, а здесь приходится констатировать ряд явных недочетов. Вероятно, недоработки были следствием недостаточного количества репетиционного времени, и общего впечатления от выступления певца они, конечно же, не нивелировали, но, тем не менее, факт имел место, и игнорировать это нельзя. Дирижер Йонас Альбер выходил на сцену в очень оптимистическом настроении, мало созвучном и с характером музыки Вагнера, и со степенью готовности материала. Самый первый номер концерта – прелюдия к III акту «Лоэнгрина» – прозвучала хоть и не без мельчайшего «брачка», но бравурно, плотно и энергично, чем дирижер настроил нас на оптимистические ожидания, но… как оказалось, напрасно. В остальных номерах программы энергии стало меньше, на медленных и тихих участках был ощутимый недостаток внутреннего движения и уход в однообразие, а громкое и быстрое легко смешивалось в звуковую кашу, без кристаллизации отдельных музыкальных мыслей. В какие-то моменты оркестр просто играл написанное в нотах, без какого-либо вектора и настроения. Однако с учетом того, что сама эта музыка (были исполнены также прелюдия к опере «Тристан и Изольда», увертюра к «Нюрнбергским мейстерзингерам» и прелюдия к I акту «Лоэнгрина») у нас в стране даже в концертах исполняется не очень часто, тем более таким большим составом маститого оркестрового коллектива, сам факт ее включения в программу – тоже достижение.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru