Новый «Севильский цирюльник» в Глайндборне

Дарья Денисова
Оперный обозреватель
Конечный результат получился красочным, но в целом произвел неоднозначное впечатление. Стены в доме доктора Бартоло облицованы чем-то наподобие мавританской бело-голубой плитки, большую часть которых украшает огромное изображение птицы, стремящейся улететь высоко в небо. Это удачно соотносится с образом темпераментной Розины в исполнении Даниэль де Низ, которая так и норовит сбежать из этого дома. Костюмы навевают мысли о 50-х гг. XX века: платья де Низ напоминают дизайны модного дома Balenciaga, а Альмавива (Тэйлор Стейтон) расхаживает по сцене в серебристом кожаном плаще с прической в стиле Элвиса.

Глайндборнский оперный фестиваль – весьма престижный форум. В этом году там запланированы две новых премьерных постановки – «Севильский цирюльник» Россини и «Беатриче и Бенедикт» Берлиоза. «Севильским цирюльником» организаторы форума решили почтить двухсотлетие неувядаемого шедевра Пезарского лебедя. Предлагаем читателям рецензию на этот спектакль, опубликованную в газете «Гардиан». Автор – музыкальный обозреватель Тим Эшли.

Впервые более чем за тридцать лет зрители Глайндборнского фестиваля увидели новую постановку «Севильского цирюльника», режиссером которой выступила Аннабель Арден. Ее подход к россиниевской комедии несет в себе легкий оттенок сюрреализма. Эта опера была написана итальянским композитором по мотивам пьесы французского драматурга, но Арден решает сосредоточить свое внимание именно на Испании, где происходят все события. По ее словам, она вдохновлялась испанской традицией гротеска и сюрреализма, синтез которых она попыталась представить в своей постановке.

Конечный результат получился красочным, но в целом произвел неоднозначное впечатление. Стены в доме доктора Бартоло облицованы чем-то наподобие мавританской бело-голубой плитки, большую часть которых украшает огромное изображение птицы, стремящейся улететь высоко в небо. Это удачно соотносится с образом темпераментной Розины в исполнении Даниэль де Низ, которая так и норовит сбежать из этого дома. Костюмы навевают мысли о 50-х гг. XX века: платья де Низ напоминают дизайны модного дома Balenciaga, а Альмавива (Тэйлор Стейтон) расхаживает по сцене в серебристом кожаном плаще с прической в стиле Элвиса.

Местами в постановке встречаются отсылки к Дали и Бунюэлю. Во время исполнения знаменитой арии о клевете из-под сутаны Дона Базилио (Христофорос Стамбоглис) вздымаются клубы дыма. Один из самых часто повторяющихся комических приемов оперы Россини заключается в том, что Фигаро, мастер на все руки, может выкрутиться из любой ситуации, пролезть в любую щель, если потребуется. И Арден активно это использует в своей продукции, поэтому Бьорн Бюргер в роли харизматичного цирюльника то неожиданно выходит из стен, то вылезает из-под сцены или из оркестровой ямы, а в какой-то момент он появляется из ниоткуда на огромном шкафу доктора Бартоло.

К сожалению, само действие выглядело затянутым, а первая половина оперы получилась не столь забавной, какой она могла бы быть. Три актера, исполнявшие одновременно роли друзей Альмавивы и слуг Бартоло, своей игрой иногда гармонично дополняли общую картину, но и часто в нее не вписывались. Например, в нескольких моментах в доме Бартоло, который, по-видимому, является одержимым коллекционером роялей, исполнителям главных партий приходилось просто стоять и петь, потому как вокруг них актеры миманса перетаскивали инструменты, отвлекая все внимание зрителей на себя, как в какой-нибудь пьесе Эжена Ионеско. Во второй половине спектакля акценты были расставлены намного лучше, и она получилась динамичнее и смешнее. Одной из самых удачных стала сцена со Стейтоном, который в одеянии священника пытается побыть наедине с де Низ, а также публику очень повеселила Дженис Келли в ярком образе Берты, флиртующей с актерами вспомогательного состава.

Сопрано Даниэль Де Низ, исполняющая партию меццо, не всегда звучала идеально, хотя ее актерская игра не вызывала никаких вопросов. Тейлор Стейтон, исполняя многочисленные колоратурные пассажи, пел очень легко и без какого-либо напряжения, а Христофорос Стамбоглис, несмотря на некоторые вокальные погрешности, убедительно сыграл учтивого, но хитрого дона Базилио. Бартоло в интерпретации Алессандро Корбелли – яркий пример тонкой комической игры, основанной на недосказанности и скрытом подтексте. Бюргер сразу приковывает внимание зрителей своей бравадой и теплотой звучания, но режиссеру надо что-то сделать с его чересчур активной жестикуляцией.

Дирижер Энрике Маццола точно смог передать всю энергию и живость партитуры Россини, и под его руководством музыканты Лондонского филармонического оркестра играли очень воодушевленно.

Перевод с английского Дарьи Денисовой

Оригинал статьи →

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ

Глайндборнский фестиваль

Театры и фестивали

Севильский цирюльник

Произведения

МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ