Английская национальная опера представила на своей сцене «Искателей жемчуга» Бизе. Об этой постановке, являющейся копродукцией с Метрополитен-опера, мы уже рассказывали в рецензии на нью-йоркскский спектакль. А сегодня речь пойдет о лондонской версии.

Несколько секунд мы наблюдали еле заметное движение «водной массы», пронизанное солнечным лучом, и вдруг из-под верхнего портала сцены в правом углу появилась устремленная вниз фигурка ныряльщика за жемчугами, еще одна, другая, третья… И надо сказать, что наблюдать за ними, медленно опускающимися на дно, собирающими раковины, а затем, с последними остатками воздуха в легких, выталкивающих себя вверх, к «поверхности воды» – зрелище завораживающее. Словно все снято на подводную камеру и затем показано нам. Таковы декорации к постановке оперы Бизе «Искатели жемчуга» (режиссер Пенни Вулкок).

Мы наблюдаем эффект невероятного сходства, словно это и не декорации вовсе, а реальная деревушка, вскарабкивающаяся, как по ступенькам, от подножия моря выше и выше по склонам горы, с прилепившимися, словно гнездами, хижинами и хибарками, притягивающая своей неповторимой, незабываемой восточной экзотикой. Светящиеся точки в окнах одна за другой гаснут, море плещется, волнуется, и в воздухе ощущается морская свежесть. Уж не использовали ли создатели освежители для кондиционеров? Так или иначе, но эта абсолютно великолепная, ослепительно красивая, хотя и несколько утопическая картинка с чарующей атмосферой побережья Индийского океана, выполнена блестяще (сценограф – Дик Бёрд, художник по свету - Дженнифер Шривер, очень популярная как на Западе, а так и в Петербурге, где она участвовала в постановках Мариинского театра – «Сон в летнюю ночь», за которую была номинирована на премию «Золотая маска», и «Фауст»).

Опера молодого Бизе - несколько неуклюжая и наивная история с надуманным сюжетом и надуманными символами. Впрочем, недостатки либретто – ни для кого не новость. Кстати говорят, что оба либреттиста – Э. Кормон и М. Карре, сожалели, что слегка «схалтурили» и предоставили композитору, о таланте которого не подозревали, далеко не самый лучший текст. «Вот если бы знали о таланте композитора, тогда мы бы постарались»…

Так или иначе, оперу «Искателей жемчуга» реже ставят на сцене, нежели «Кармен», но довольно часто записывают – она мелодичная, с красивыми запоминающимися мелодиями и популярными ариями. Самые, пожалуй, популярные фрагменты – теноровая ария «Je crois entendre encore» и дуэт тенора и баритона «Au fond du temple saint». Партитура оперы «содержит множество прекрасных выразительных моментов, полных огня и богатого колорита», – заметил Гектор Берлиоз, таким образом заступившись за Бизе, отбивающегося от нападок от многочисленной критики.

Это второе возобновление постановки Пенни Вулкок в Английской Национальной Опере. На этот раз был новый состав солистов: ирландское сопрано Клаудио Бойл – Лейла, роль ее возлюбленного Надира исполнил тенор Роберт МакФерсон, Зурги – южно-африканский баритон Жак Имбрело, в роли Нурабада, верховного жреца Брахмы – бас Джеймс Кресвел.

Теплый голос Имбрело очаровывает, располагает. Это его дебют на сцене АНО, и ему удалось создать наиболее выразительный образ человека, чья отношения с другом тестируются любовью к одной и той же женщине. Его чувства наконец-то прорываются – с надеждой и отчаянием в мучительной встрече с Лейлой в третьем акте, но тут же и отвергаются. Надо сказать, что визуально они оба – идеально подходили друг другу, чего точно нельзя сказать о тандеме МакФерсон – Бойл. В сценах Лейлы и прямолинейного и отзывчивого Зурги, чувствовалась скорее страсть, чем ненависть. Тем более, что ненавидеть Зургу с ее стороны, по сути, и не за что. Не он нарушил обет!

А вот несовместимость двух главных героев бросалась в глаза. На сцене они были – каждый сам по себе, даже когда сближались или как-то соприкасались. Надир здесь – простоват, в его страстную любовь с Лейлой поверить не удается, но музыкально он, может быть, и соответствовал роли. Его лирический тенор как нельзя лучше подходил для нежной арии «В сиянье ночи лунной». В голосе чувствовались сладостность и нега.

Клаудия Бойл пела очаровательно, с гибкой колоратурой и звонким тоном, но нельзя сказать, что она чувствовала себя в верхних нотах в абсолютной безопасности. Нурабад в исполнении Кресвела был очень хорош.

Роланд Бёр как дирижер успешно и утончённо контролировал оркестр, был чувствителен в проведении партитуры, хор – по-прежнему впечатляющ, хотя в связи с финансовыми проблемами театрами и был сокращен. Удивительно было узнать, что в этом спектакле принимали участие пятнадцать человек, согласившиеся петь в хоре на добровольных началах.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru