Всемирно известный немецкий бас-баритон Маттиас Гёрне исполнил вокальный цикл «Песни об умерших детях» Малера в сопровождении симфонического оркестра Петербургской филармонии под управлением Юрия Темирканова. Концерт, в котором также прозвучала Четвертая симфония Брамса, был посвящен памяти выдающегося дирижера Мариса Янсонса, которому 14 января исполнилось бы 77 лет.

— Уход Янсонса стал огромной невосполнимой потерей для всего музыкального мира. Каким запомнился вам этот дирижер?

— Уход таких великих личностей всегда непредсказуем. Марис, конечно, был уже не молод, но еще и не так стар. Проблемы со здоровьем у него начались давно, но как достойно он выдержал это испытание. Последний раз мы виделись, казалось бы, совсем недавно в Петербурге на концерте к юбилею Юрия Темирканова. Мы планировали выступить в этом году на концерте открытия знаменитого Зальцбургского фестиваля, посвященном его 100-летию. Предполагалось исполнять «Шесть монологов из «Имярека» («Jedermann») швейцарского композитора Франка Мартена. Эта пьеса — культовая для Зальцбурга, поскольку написана Гофмансталем, одним из создателей фестиваля. Я очень ждал этого события.

Марис был уникальным дирижером, полностью посвятившим себя музыке. Часто вспоминаю, как фантастически готовил он каждое свое выступление, будучи абсолютным перфекционистом, но и о том, какой он был человек — располагающий к общению, открытый, что встречается крайне нечасто, относившийся с большим уважением к тем, кто оказывался рядом, всегда стремился помочь, понять и решить даже самые трудные вопросы. Его всем очень не хватает.

— С недавних пор вы регулярный гость в Петербурге. Выступали и в Концертном зале Мариинского театра, и в Большом зале филармонии. Чем вас так пленил творческий союз с маэстро Юрием Темиркановым?

— Маэстро Темирканов — легендарный дирижер прославленного оркестра. В этом уходящем поколении музыкантов меня подкупает глубина процесса сотворения музыки. Посмотрите, как изменился мир и его ценности, какую роль играют теперь социальные медиа, как Интернет вмешался в музыкальный бизнес, как нужно суетиться, чтобы получить признание, чтобы тебя заметили, услышали. Все это — ничто для его поколения, он с этим не считается. Для него существует только музыка. Сегодня очень мало дирижеров могут себе позволить такое «рукописное» искусство, которым способны заниматься без усилий, никому ничего не доказывая, щедро делясь своей мудростью. Оркестр Петербургской филармонии — восхитительный, в нем слышна традиция, особенно в технике струнных, которые звучат так плотно, густо. За этим звуком можно услышать культуру города, страны, историю нации с таким множеством драматических, страшных событий. Здесь музыканты играют очень эмоционально, с душой. Не редко приходится иметь дело с оркестрами с безупречным качеством исполнения, но оно оставляет вас равнодушным. А ведь музыка хочет говорить о самом сокровенном от сердца к сердцу. Оркестр под управлением Юрия Темирканова на это способен.

— Свою открытость русской культуре вы демонстрировали, когда исполняли вокальный цикл на стихи Микеланджело Дмитрия Шостаковича...

— На мой взгляд, музыка Шостаковича остается недооцененной на Западе, многие дирижеры за нее не берутся, хотя ее и включают в свои программы такие маэстро как Хайтинк или Мути. На Западе вообще не могут понять, как было возможно сочинять так, как Шостакович после Второй венской школы, не говоря о том, что музыка России той поры вообще сильно отличалась от того, что происходило в Европе. А что за цикл на стихи Микеланджело! Он ведь был сочинен перед последним творением Шостаковича — Альтовой сонатой, воспринимающейся как завещание.

— А с маэстро Валерием Гергиевым выступали? Знаете, что он и Темирканов — ученики одного педагога, ленинградского профессора Ильи Мусина?

— Не знал об этом, очень интересно. Мы исполняли с Валерием Гергиевым пару вещей, в частности, на его фестивале в Роттердаме песни Малера на стихи Рюккерта, и это было по-настоящему великолепно! Гергиев — выдающийся дирижер и по музыкальности, и по открытости, по опытности и энтузиазму. Все мы знаем, как страшно он всегда занят, но если у него появляется время, шанс основательно поработать с ним увеличивается, и тогда он способен сотворить исполнение высочайшего уровня. Мне, во всяком случае, повезло создать с ним именно такое.

— И Теодор Курентзис — тоже ученик того же мастера. С ним сотрудничали?

— Да, однажды исполнял с ним песни Малера из «Волшебного рога мальчика» в Мадриде. Я встречаю Курентзиса время от времени на разных концертах. Он известен тем, что работает со своим кругом молодых певцов. Понятно, что ему хочется иметь на них влияние, но все же интересно, почему он не сотрудничает с лучшими певцами мира? Знаю, что он любит подолгу репетировать, чтобы добиваться результата, даже если речь идет о небольшом сочинении, очень требовательный и, вне всякого сомнения, — невероятно одаренный. Я был на нескольких концертах с участием его оркестра и хора MusicAeterna в Зальцбурге, и колоссальное впечатление производило наблюдение за тем, как он выражает себя, как всеми силами стремится достичь максимального эффекта от проникновения в музыку. Меня приглашали к нему в Пермь исполнить «Зимний путь» Шуберта с Маркусом Хинтерхойзером, но к тому моменту мой график был уже сформирован. Удивительно, что свой коллектив он создал где-то далеко на Урале, напоминая нам об огромности мира.

Владимир Дудин, rg.ru

Ссылки по теме

• Марис Янсонс: «Мы живём в очень разбалансированном мире»

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru