Под занавес истекшего сезона Опера Нидерландов представила новую провокационную постановку «Бориса Годунова» в режиссуре Вилли Деккера (Willy Decker).

Образ сатанинствующего Бориса, руководящего убийством семилетнего царевича, провоцирует мощный театральный посыл, но тем самым немедленно отштамповывает интерпретацию роли царя как законченного злодея. На протяжении оперы Борис становится придавленной, раздираемой комплексами вины личностью, катящейся стремительно вниз, лишенной даже проблеска благородства или человеческой теплоты. Такой подход режиссера быть может и оправдан либретто оперы, но никак не музыкой, и уж точно не историческим контекстом, послужившим стимулом для самого Мусоргского.

Странное чувство - не испытывать симпатии к главному герою. Борис в исполнении Джона Томлинсона был впечатляющим, но вокально мало варьируемым. Возможно, он просто был не в лучшей вокальной форме, а может быть в этом виновата акустика театрального зала.

Что касается визуального ряда, то здесь есть масса достойного похвалы. Как обычно, превосходна работа Деккера с хорами. Перемещения больших масс хоров по ходу действия разводятся режиссером с конвейерной точностью. Особенно подчеркнутым образом возвышающийся и кружащийся над массами трон, символизирующий собой грозную силу государственной власти убедителен. Временами Борис смотрится почти распятым на этом кресле. В самом конце сын Бориса также поднимается на эту устрашающую высоту, прекрасно осознавая при этом обреченность своей участи.

Возможно, неким пережимом явился слишком уж часто появляющийся на заднике многократно растиражированный образ убиенного царевича. Массивная базисная сценография Джона Макферлана, представляющая собой батарею металлических конструкций, уместно отражает клаустрофобию общества, пребывающего в состоянии политического конфликта. Современные костюмы, по эскизам того же Макферлана, вызывают в памяти образ сталинской России, хотя гротескные шляпы бояр в кремлевских сценах смотрятся странно и совершенно не к месту. Световая режиссура Дэйвида Финна выглядит просто завораживающей. Даже наиболее светлые моменты в опере у него подернуты дымкой мрачной безысходности.

Яркий состав исполнителей включал тонкоголосого Криса Меррита в роли Шуйского и сладкосочного Пимена в исполнении Фроде Олсена. Кристофер Вентрис (Григорий) и Алексей Григорьев (Юродивый) производили сильное впечатление. Брайан Азава (Федор) был куда более предпочтительной альтернативой обычному стереотипному меццо, традиционно поющему эту партию травести.

Для постановки использовалась компиляция из первоначальной авторской редакции с некоторыми элементами из второй редакции. В исполнении радиофилармонического оркестра Амстердама под дирижерской палочкой Эдо де Ваарта, музыка, к сожалению, сильно проигрывала из-за явно безразличного к ней отношения музыкантов.

В целом, на спектакле, идущем без антрактов, неожиданно для себя начинаешь испытывать состояние скуки от любимой оперы. И даже сильное визуальное решение сцен в Чудовом монастыре и палатах не спасает положения.

По материалам журнала OPERA.
Перевод Кирилла Городецкого.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru