Это лето богато на юбилеи. Вот и нынче мы отмечаем одну из таких славных дат. Замечательному немецкому тенору Петеру Шрайеру исполнилось 75 лет. Этому событию посвящается наш сегодняшний материал.

Петер Шрайер стоит несколько особняком в ряду известнейших певцов современности. Несмотря на то, что он много пел в опере, все же рискнем утверждать, что для этого самоуглубленного и вдумчивого певца, именно и, прежде, всего певца, а не артиста, собственно музицирование составляло важнейший, если не главный, смысл его творчества.

Об этом свидетельствует и огромное количество выступлений и записей камерного и вокально-инструментального репертуара, а, главное, ряд его высказываний, которые он обнародовал в ряде своих книг, в частности в мемуарах «Aus meiner Sicht», изаданных в Берлине в 1986 (русский перевод, изд-во «Радуга», 1990).

Поэтому начнем с некоторых высказываний певца, свидетельствующих об его отношении к искусству оперы и соотношения в ней музыки и драматического искусства. Не отрицая режиссуру в таком синтетическом искусстве, каким является опера (это было бы абсурдно), певец с большой деликатностью, но вполне уверенно проводит мысль о примате музыкального начала над театральным.

Но обратимся непосредственно к словам Шрайера:

«В наши дни режиссуре отводится такая роль, какой она не играла прежде во всей истории оперы, и это оправданно. Но лично я убежден, что для многих произведений интеллектуальные постановочные концепции попросту вредны, режиссеры, обуреваемые стремлением к раскрытию драматургии оперы, что само по себе похвально, бьют, однако, порой мимо цели. Когда режиссура оперного спектакля становится самодовлеющей, эрудированный критик вынужден признать, что постановка и интересна, и изобретательна, и выразительна – но только, к сожалению, не имеет ничего общего с замыслом композитора… (курсив мой – Е.Ц.)».

Далее Шрайер развивает свою мысль:

«За время моей оперной карьеры мне постепенно становилось совершенно ясно, что опера все более и более превращается в драматический спектакль. Этот вывод меня разочаровывает и является причиной внутреннего отдаления от участия в оперных постановках. Оперная публика прежде всего хочет зрелищности. Нет сомнения в том, что многие посещают оперу ради музыки. Но при этом большинство все-таки жаждет театрализованного пения… Музицированием как таковым интересуются, в сущности, в опере все меньше, а отсюда понимание музыки оказывается зачастую неразвитым…».

Констатируя этот печальный факт, музыкант далее утверждает:

«Все больше стало интендантов, которые приглашают режиссера с одной целью – обеспечить сенсационный успех… Такой режиссер, стремясь оправдать свою репутацию, осуществляет постановку необузданно субъективную, отбрасывая всяческие традиции и переворачивая все верх дном, чтобы слыть любой ценой оригинальным…».

В другом месте своей книги певец рассуждает еще об одной важнейшей ипостаси функционирования оперного произведения: о концертном исполнении. Его мысли по этому поводу тоже весьма знаменательны. Оппонируя поборникам театрального воплощения оперы, он пишет, что они:

«…могут возразить, что опера как драматическое искусство требует живого театрального представления. Однако, наблюдая во время концертного исполнения за публикой, я отмечал, с какой огромной сосредоточенностью она слушала оперу: из-за отсутствия зрительного эффекта внимание было направлено на чистую музыку. Люди, побывавшие на этих концертах, подтверждали потом, что они активнее сопереживали действию и глубже проникали в музыку этих опер, чем во время традиционного представления, когда наблюдение за развитием сюжета на сцене зачастую ослабляет слуховые впечатления» (курсив мой – Е.Ц.).

А теперь, когда творческое кредо музыканта стало нам яснее, перейдем собственно к небольшому экскурсу в его биографию, и вспомним основные вехи карьеры певца… и дирижера. Да, да, необходимо заметить, что, начиная с 1969 года Шрайер, видимо, желая, передать свое всеобъемлющее и целостное ощущение музыки, а не только ее вокальной составляющей, сделал смелый шаг и попробовал себя в качестве дирижера.

Но обо всем по порядку.

Шрайер родился 29 июля 1935 года в местечке Гауэрниц близ Дрездена в семье учителя и кантора. В душе отца музыка всегда занимала огромное место, это качество он передал сыну. Шрайер даже пишет: «Отец предначертал мне будущее музыканта». Такой благодатной почвой было пропитано детство будущего певца. В 10 лет он поступает в знаменитый соборный «Кройцхор», где сначала его голос был определен как дискант. Это чуть было не привело к трагическим последствием. Слишком высокая тесситура способствовала образованию узелков на голосовых связках. Мальчик временно вынужден был прекратить занятия. Впрочем, затем один опытный врач определил у подростка альтовый голос и Петер стал петь в этой группе, что спасло голос. Позднее, вплоть до 1954 года Петер выступал в этом хоре уже как тенор. Этот опыт стал бесценным для будущего музыканта.

Поступление в хор мальчиков сопровождалось драматическими событиями. Накануне решающих вступительных экзаменов 13 февраля 1945 года произошла трагическая бомбардировка Дрездена, превратившая школу в руины. Однако уже летом по распоряжению советских оккупационных властей занятия в хоровой школе были возобновлены и ей предоставили новое помещение.

Говоря о профессиональном образовании, надо упомянуть учебу Шрайера в Высшей музыкальной школе Лейпцига, а позднее Дрездена. Он получил фундаментальное образование не только как певец, но и как хормейстер, что в будущем сыграло значительную роль в развитии его карьеры.

Именно в Дрездене, еще будучи студентом, Шрайер в 1957 впервые выступает на профессиональной оперной сцене в Земперопер в партии 1-го узника в «Фиделио». Вся роль заключала в себе всего одну фразу. Поэтому полноценным дебютом можно считать следующую роль, порученную молодому певцу – партию Паолино в «Тайном браке» Чимарозы. Первый большой успех пришел к Шрайеру в 1962 в партии Бельмонте в «Похищении из сераля» Моцарта. А уже на следующий год (1963) он становится солистом берлинской Штаатсопер, где с успехом дебютирует этой же партией.

Среди важнейших вех дальнейшего творческого пути Шрайера, как оперного певца, можно назвать его дебюты на Байрейтском фестивале 1966 (Молодой матрос в «Тристане и Изольде»), в Метрополитен (1967, партия Тамино в «Волшебной флейте»; 1968-69 – Дон Оттавио в «Дон Жуане»). В 1966 году с ансамблем Гамбургской оперы Шрайер успешно выступает в лондонском театре Сэдлерс Уэллс в партии Феррандо в «Так поступают все» Моцарта.

С 1967 певец начинает свои регулярные выступления на Зальцбургском фестивале, пожалуй, самой главной сценической площадке его карьеры. Дебют в партии Тамино был сопряжен с трагическим событием. Эта роль первоначально предназначалась для великого Фрица Вундерлиха, который дружески покровительствовал молодому певцу, считая его, и не без оснований, своим преемником, и даже рекомендовал Петера на партию Бельмонте в Зальцбург. Однако трагическая и нелепая смерть Вундерлиха от несчастного случая заставила руководство фестиваля срочно пересмотреть свои планы и предложить роль в «Волшебной флейте» самому Шрайеру. С тех пор участие певца в зальцбургских формумах стало постоянным (1967-70, Тамино; 1971, Митридат в опере «Митридат, царь Понтийский; 1972-77 – Феррандо; в 1973, 1976 – Идамант; 1977 – Дон Оттавио; 1980-81 – Бельмонте и др.). Пел он и на Пасхальных фестивалях в Зальцбурге, в 1972 в «Тристане и Изольде», в 1974 в «Золоте Рейна» (партия Логе) под управлением Г.фон Караяна.

Регулярными стали также его появления в Венской опере (с 1966). Отметим его участие здесь в постановках опер «Елена Египетская» Р.Штрауса (1970), «Дож Жуан» (1973), «Золото Рейна» (1981, партия Логе), «Идоменей» (1987) и др. В 1969 Шрайер поет в Ла Скала в «Идоменее» (партия Идаманта).

В сферу интересов Шрайера входила и современная музыка. Он участник мировых премьер оперы «Эйнштейн» Дессау (1967, Берлин), сценической мистерии «»Комедия о конце света» К.Орфа (1973, Зальцбург), также в Зальцбурге участвовал в исполнении оперы Кшенека «Карл V» (1980), в 1977 исполнил в Мюнхене партию Левкиппа в «Дафне» Р.Штрауса, пел «Царя Эдипа» Стравинского под управлением Б.Озавы (1992, заглавная партия, с участием Д.Норман и Б.Терфела). Пел он и русскую музыку. В 1962 исполнял партию Юродивого в «Борисе Годунове» (ред. Д.Шостаковича) в Лейпциге, в 1980 роль Моцарта в опере «Моцарт и Сальери» Римского-Корсакова в Дрездене, исполнял он также и партию Ленского.

Большое место в его творчестве занимал немецкий романтический репертуар – оперы Николаи «Виндзорские проказницы» (Фентон), Лорцинга «Царь и плотник» (Иванов) и «Ундина», «Вольный стрелок» Вебера» (Макс) и др. Он пропагандировал оперное творчество Шуберта и Шумана, выступая в партиях Альфонсо в «Альфонсо и Эстрелле», Голо в «Геновеве».

Из генделевских оперных партий отметим роль Юлия Цезаря (в частности, он исполнил ее в театре «Колон» в 1968 под управлением К.Рихтера). Более удивительно, что в репертуаре Шрайера были даже такие партии, как, например, Фауст, Эрнесто в «Дон Паскуале» Доницетти, хотя это и было эпизодом в его карьере. Интересны воспоминания Шрайера о работе над образом Альмавивы в эпохальном «Севильском цирюльнике», поставленном Р.Бергхаус в берлинской Штаатсопер» (1968) и продержавшемся на сцене многие годы. Особое место занимали партии в редких операх Моцарта: «Директор театра», «Бастьен и Бастьена», «Асканио в Альбе», «Заида» и др.

Сам певец считает эпохальным событием для своего оперного творчества участие в постановке оперы Х.Пфицнера «Палестрина», где он исполнял заглавную партию (1979, Мюнхен). В своей книге он даже пишет об этой партии, как венце его оперной карьеры. Впрочем, она продолжалась еще долго, хотя и менее интенсивно, нежели ранее. Еще в 1999 певца можно было услышать в партии Бартоло в «Свадьбе Фигаро» на сцене берлинской Штаатсопер.

Шрайер много гастролировал, в т. ч. в театре «Колон» (1968), Будапеште, Варшаве, Лозанне, Париже, Лондоне (особенно яркими были его концерты в Вигмор-холле в 1989-90 гг.), неоднократно приезжал в СССР.

А окончательное завершение творческой карьеры с учетом концертной деятельности, камерного и ораториального репертуара произошло в декабре 2005 года в Праге, где Шрайер исполнил партию Евангелиста в «Рождественской оратории» Баха, одновременно являясь и дирижером этого концерта.

Портрет Шрайера был бы неполным без хотя бы краткой характеристики его деятельности в области камерной и ораториальной музыки, а также на поприще дирижера.

Наверное, работа в этой области заслуживает даже большего анализа, нежели опера. Но, поскольку, наш журнал специализируется на оперном искусстве, мы естественно, и уделили оперному аспекту творчества Шрайера основное место.

Говоря же об его концертной деятельности как камерного певца, исполнителя вокально-инструментальных сочинений, приходится констатировать, что его достижения на этом поприще всеобъемлющи. И, прежде всего, это касается творчества И.-С.Баха. Многочисленные исполнения Шрайером баховских пассионов и кантат впечатляют. Так, например, он выступал в «Страстях по Матфею» под управлением таких выдающихся дирижеров, как Караян (запись 1988 года, DG), К.Рихтер (запись 1974 года, DG), К.Аббадо (1996), и др. Среди его достижений огромное количество баховских кантат, Магнификат, выдающееся исполнение Мессы си минор под управлением Караяна, а также С.Челибидаке (1990, Мюнхен). Если говорить о других композиторах, то нельзя не упомянуть таких произведений, как 9-я Симфония Бетховена (1977, Караян), «Te Deum» Брукнера (Караян), «Валтасар» Генделя (1976, Д.Кноте), «Песнь о земле» Малера (1883, К.Зандерлинг), «Илия» Мендельсона (под управлением В.Заваллиша). Шрайер участвовал в мировой премьере оратории Франка Мартена «Голгофа» (1986, Зальцбургский фестиваль, дирижер Л.Загрошек), неоднократно пел «Реквием» Моцарта (под управлением К.Бёма и др.), «Маленькую торжественную мессу» Россини под управлением Заваллиша, «Времена года» Гайдна (дирижер Бём) и т. д.

Тут самое время поговорить и дирижерской ипостаси Шрайера. Он сам довольно безыскусно и буднично говорит о начале своей дирижерской карьеры. Предоставим слово автору:

«Я уже несколько лет был солистом берлинской Штаатсопер, когда вышел из печати сборник, содержащий портреты и биографии членов труппы… Однажды, вслед за этой публикацией ко мне подошел директор оркестра Государственной капеллы с предложением продирижировать концертом. Я был изумлен: мне и в голову не приходило рассчитывать на такую возможность. Однако согласие я дал охотно. В программу, которую я составил по своему выбору, вошли Симфония B-dur Шуберта, Четвертый Бранденбургский концерт Баха и Симфония Карла Филиппа Эммануила Баха. О моем дирижерском дебюте (произошло это в 1970 году) появились сообщения в прессе, и вскоре я был приглашен зальцбургским оркестром «Моцартеум».

Давать оценку дирижерской деятельности Шрайера значительно труднее, нежели певческой. Все же это две совершенно различные сферы деятельности. И как хороший исполнитель не означает автоматически хорошего педагога, так и выдающийся солист и выдающийся дирижер – вещи далеко не всегда совпадающие. Деятельность в этой сфере у Шрайера была значительно скромнее по масштабам. Хотя и здесь у него есть весьма интересные достижения. Так, например, он дирижировал оперой Генделя «Ацис и Галатея» в Берлине, а также записал ее в редакции Моцарта с блестящим составом солистов (Orfeo, Э.Рольф-Джонсон, Э.Матис, Р.Гэмбилл, Р.Ллойд и др.), записал редкую оперу Моцарта «Каирский гусь» (Ph., 1990), играл (и записал) его же гениальную Масонскую музыку (1981), Кофейную и Крестьянскую кантаты Баха (1976, DG, archive) и др. сочинения.

Камерное творчество Шрайера включает в себя песни Моцарта, Бетховена, Шуберта, Шумана, Вебера, Брамса и др. В 1985 Шрайер записал вокальный цикл Шуберта «Зимний путь» в сопровождении Святослава Рихтера (партия ф-но).

Среди студийных оперных записей певца «Милосердие Тита» (DG, дирижер К.Бём, заглавная партия), «Идоменей» (DG, дирижер он же), «Похищение из сераля» (DG, дирижер он же), «Дон Жуан» (DG, дирижер он же), «Волшебная флейта» (Ph., дирижер К.Дейвис), «Вольный стрелок» (DG., дирижер К.Клайбер, партия Макса, с участием Г.Яновиц, Б.Вайкля, Э.Матис, Т.Адама и др.), «Каприччио» Р.Штрауса (DG., дирижер К.Бём, партия Оливьера, с участием Г.Яновиц, Д.Фишера-Дискау, Г.Прея, Т.Троянос, К, Риддербуша), «Дафна» Р.Штрауса (EMI, дирижер Б.Хайтинк, партия Левкиппа), «Нюрнбергские мейстерзингеры» ( EMI, дирижер Г. фон Караян, партия Давида), «Золото Рейна» (RCA, дирижер М.Яновски, партия Логе).

В 1981 году Шрайер участвует в создании фильма-оперы «Золото Рейна» (дирижер и постановщик Г.фон Караян).

Наследие Шрайера в области звукозаписи включает в себя и огромное количество живых (live) записей. Нет возможности перечислить даже малую толику из них, однако, упомянуть некоторые необходимо. Незабываема версия оперы «Так поступают все» с Зальцбургского фестиваля 1974 года под управлением Бёма (солисты Г.Яновиц, Г.Прей, Б.Фассбёндер, Р.Панераи). По праву лучшей считается живая запись оперы «Луций Сулла» под управлением Н.Арнонкура (1989, сокращенная версия) с участием Ч.Бартоли, Э.Груберовой, Д.Апшоу.

Если попытаться лаконично сформулировать творческое лицо Петера Шрайера как певца, то можно сказать, что он по праву считается преемником лирического тенора Ф.Вундерлиха, с той лишь разницей, что Вундерлих, возможно, полнее выражал музыкальный гедонизм своим нежнейшим голосом, а Шрайер в этом смысле был более углубленным и саморефлексирующим художником, что является существенным для исполнения немецкой духовной музыки, и, в первую очередь, баховской. Нельзя, конечно, забывать, что Вундерлих умер очень рано в возрасте 36 лет. И куда в дальнейшем развивался бы его творческий путь сказать невозможно.

Многое проясняется в творческом кредо художника в его мыслях по поводу любимой партии Палестрины. При этом он ссылается на известное эссе Томаса Манна, в котором тот утверждает, что история о Палестрине не является религиозной в прямом смысле этого слова и не связана с конкретными катаклизмами религиозной политики того времени и теми обстоятельствами, что герой отказывается повиноваться церкви и сочинить заказанную мессу.

Шрайер так комментирует мысли великого писателя:

«Он видит в этом произведении “спокойную скромность без претензии на страсть, внутренне ранимую, но полную достоинства линию поведения”. Здесь затрагиваются также проблемы старения. И притом без горечи, а с философской мудростью. Слова Палестрины “…хочу быть спокоен и сохранить душевный мир” (курсив мой – Е.Ц.) завершают оперу». По нашему представлению, в этом весь Шрайер-художник, которому одинаково чужды как махровый консерватизм, так и ангажированная суета современного мира искусства (прежде всего оперного – добавим мы), в основном, спекулирующего на великих именах прошлого.

На фото:
Петер Шрайер

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru