Мы завершаем краткий обзор фестиваля "Звезды белых ночей". Сегодня - последний репортаж. Наш постоянный читатель и автор Борис Гуревич - подлинный знаток творчества Россини - делится своими впечатлениями о концертном исполнении его оперы "Путешествие в Реймс". Интерес к этой премьере подогревало и то обстоятельство, что за пультом стоял Юрий Башмет.

Первое исполнение в России оперы Россини "Путешествие в Реймс" (27 июля) открыло отечественному слушателю яркий мир музыки Россини. Открыло - потому, что судить о музыке Россини по засиженным мухами многочисленным постановкам "Цирюльника" - все равно, что судить о живописи Ренуара по черно-белым репродукциям на плохой газетной бумаге.

Наиболее сильной попыткой до сих пор познакомить нас с музыкой Россини была концертная программа Колобова "Виват, Россини", сделанная около 10 лет назад, но она не оставила заметного следа. В Питере же мы не слышали Россини с начала 70-х годов, когда у нас гастролировал театр "Эстония" с "Турком в Италии", и где блистал тогда Мати Пальм.

"Путешествие в Реймс" - опера для певцов с выдающимися вокальными данными. Это была первая опера Россини, когда он мог располагать лучшими в мире голосами для премьеры (и единственная его опера, где на премьере пела Джуддита Паста). Он мог забыть свои слова, сказанные десятилетием раньше в ответ на упрек, что у него мало красивых медленных мелодий: "Dunque non sapete per che cani io scrivo" (Разве вы не знаете, для каких собак я пишу?). Юрий Башмет, который осмелился на "Путешествие в Реймс" в Мариинке, располагал только голосами мариинских академистов - нынешних и недавних. Четырнадцать академистов должны были воссоздать оперу, дающуюся лишь корифеям.

Скажем сразу, что, с поправкой на отсутствие опыта у многих певцов, эта попытка удалась. В этом безусловная заслуга самого маэстро и его музыкантов - оркестра "Солисты Москвы". Оркестр звучал очень точно и аккомпанировал бережно. Хотя и тут можно найти недочеты, например, знаменитые crescendi звучали не так увлекательно, как это бывает у лучших мастеров, по той простой причине, что звук нарастал не от piano до forte, а от forte до fortissimo. Тем не менее, интродукция прозвучала увлекательно, а Анастасия Беляева в партии мадам Кортезе (одной из коронных партий великой Кати Риччарелли) проявила все лучшие качества россиниевской певицы и пела с удивительной легкостью. Но когда началась ария графини де Фольвиль в исполнении Ларисы Юдиной, мне показалось, что ее пригласили петь эту партию ошибочно. Ей Россини, по-моему, противопоказан. Она честно выпевала все фиоритуры, но дожидалась лишь момента, когда можно будет победно взять высокую ноту. Видимо, мой организм, плохо воспринимает спектр ее голоса, так как хотелось, чтобы это было потише и кончилось поскорее. Но это, конечно, субъективное мнение. Блестящий секстет был исполнен безукоризненно. Это большое счастье - слышать в таком ансамбле красивые молодые голоса - Банника, Штоду, Анну Кикнадзе (прелестное контральто, которой для получения статуса хорошей россиниевской певицы надо лишь чуть усилить голос), чудный бархатный голос Ирмы Гиголашвили. Эдуард Цанга проявил себя в арии лорда Сиднея как настоящий колоратурный баритон, соревнуюсь с флейтой не хуже Лючии. Но потом - разочарование. В дуэте Коринны (Гиголашвили) и Бельфиоре (Воропаев) последний был из рук вон плох. То есть голос-то у него красивый, но вот для Россини не очень пригодный, и многочисленные украшения ему не давались. Знаменитая ария дона Профондо стала другим разочарованием. Каменский, певший эту партию, возможно, хотел потешить слушателей. И вот потешил. Я воочию наблюдал, как у Башмета медленно встали волосы дыбом. Каменский вступил только там, где уже полаглось начинать вторую фразу. С трудом он выкарабкался из этого запаздывания, и как ни в чем не бывало, довел арию до конца. А ведь голос-то совсем неплохой. Далее был уникальный ансамбль для четырнадцати солистов (вероятно, мировой рекорд). Здесь Каменский тоже ухитрился вступить чуть не вовремя, но в остальном все было просто блестяще. В дуэте с Кикнадзе Штода просто порадовал. Если уж сильно придираться, то ему следовало бы убрать иногда появляющиеся неуместные здесь веристские интонации, и тогда - готовый россиниевский тенор номер один. Искушенная питерская публика, послушав балетный дивертисмент после этого дуэта, наконец, поняла, кто основоположник балетной музыки 19 века. В дивертисмент, кстати, были включены фрагменты, часто исключаемые при исполнении оперы на сцене. Финал восхитил всех. Каждый смог блеснуть голосом и показать мастерство. Публика, среди которой было много иностранцев, веселилась, слушая гимны Англии и Германии.

Вечер показал, что Россини у нас исполнять можно и нужно. Конечно, есть огрехи, но есть и главное - искренняя увлеченность певцов роскошной музыкой. Удовольствие было на лицах у всех - у певцов, музыкантов, хористов, дирижера, и, что немаловажно, у публики.

Во время финальных аплодисментов к рампе вышла какая-то дама с сумочкой, полной красных поролоновых сердечек на цепочках (или веревочках). Она вручила сердечко Башмету, потом попыталась вручить другим солистам, но Башмет взял у дамы сумочку и лично роздал сердечки всем артистам, а оставшиеся начал, к общему веселью, кидать в хор. Сумочку даме, кажется, вернули. Вот так празднично кончилось исполнение этой праздничной музыки.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru