Севилья в Риме: табачная фабрика оперных грез

Рим… Вечный город… Величественные камни и знаменитые развалины… Многочисленные памятники архитектуры и известные на весь мир музеи… Piazza San Pietro и Ватикан… Грандиозный Колизей и Термы Каракаллы… Да всего сразу и не вспомнить! В сознании среднестатистического россиянина к Риму намертво приросло определение «древний», неустанно возникающее благодаря «навязчивому» курсу отечественной средней школы. Но удивительное дело: несмотря на то, что современный Рим – это один из крупных мегаполисов мира (по своим масштабам, правда, заметно уступающий Москве), он именно таким и кажется!.. Вечным и молодым, когда-то разрушенным, но возрожденным, древним и до невозможности эклектичным… Собственно в этом и заключается неповторимое очарование главного города Италии, его ни на что не похожая самобытность.

Когда в далеком 1990 году мы, прикованные к экранам телевизоров, внимали самому первому в новейшей музыкальной истории концерту трех теноров, проходившему на фоне естественных декораций Терм Каракаллы, желание оказаться в этом овеянном музыкальной славой месте не покидало меня всё время, пока, наконец, я впервые не оказался там в 2005 году на спектакле «Аида» Верди. Затем через два года я вернулся туда снова, чтобы увидеть и услышать «Турандот» Пуччини. Прошло еще два года – и я могу поделиться своими впечатлениями от одной из премьер нынешнего Летнего сезона Римской оперы (Teatro dell’Opera di Roma), которой стала «Кармен» Бизе.

На фоне мирового экономического кризиса, больно ударившего по многим итальянским музыкальным театрам, нынешняя премьера «Кармен» в Термах Каракаллы, можно сказать, выглядит проектом весьма амбициозным. Это и потрясающая живописная сценография, в основе которой – многокрасочная, но не агрессивная палитра визуального восприятия. Это и великолепные радующие глаз стилизованные «под эпоху» костюмы. Это и удивительное сочетание несочетаемого: постановочная масштабность и подчеркнуто-камерная эстетика живого реалистического воплощения, – всё то, от чего за время диктата режиссерского музыкального театра мы успели изрядно отвыкнуть. Амбициозным проект можно назвать еще и потому, что изначально он был рассчитан на потрясающее латвийское сопрано Элину Гаранчу (Кармен) и знаменитого аргентинского тенора Марсело Альвареса (Хозе). Однако последний так и не появился в этой постановке. Его заменил итальянец Вальтер Борин: замена, безусловно, неадекватная, однако вполне достойная. Партия Эскамильо была отдана уругвайскому баритону Дарио Солари, партия Микаэлы – албанскому сопрано Эрмонеле Яхо. Для дальнейшего изложения оглашение списка исполнителей главных партий премьерного состава имеет лишь установочный характер, так как я присутствовал на спектакле с другим составом певцов, в котором из первого остался лишь Дарио Солари.

Позволю себе одно отступление. В начале прошлого театрального сезона ослепительно рафинированная Элина Гаранча с огромным успехом дала свой первый сольный концерт на сцене Большого зала Московской консерватории. Напротив, на последнем Новогоднем концерте в Светлановском зале московского Международного дома музыки Альвареса постигло неожиданное фиаско: сорвав голос на неудачно взятой верхней ноте, певец вынужден был прекратить свое выступление. Но драматизировать ситуацию не следует: голос – такой хрупкий инструмент, что от неожиданностей не застрахован ни один даже самый выдающийся исполнитель. Возможно, отмена певцом римского контакта связана с желанием поскорее взять тайм-аут для отдыха, ведь вторая половина прошлого сезона, судя по его расписанию, выдалась для него весьма насыщенной, а в конце сентября этого года у певца – необычайно ответвленный ангажемент, открытие сезона в «Метрополитен-опера» с большой серией спектаклей «Тоска».

Но поспешим обратно в Рим, в Термы Каракаллы на премьеру «Кармен», постановку, в которой благодаря таланту многоопытного итальянца Ренцо Джакьери – режиссера, сценографа, художника по костюмам и свету в одном лице – реалистически декорированная сцена неожиданно стала ассоциироваться с «табачной фабрикой оперных грез». Ощущение довольно необычное, но этому весьма конструктивно способствовало то, что все составляющие спектакля – мизансцены, сценография, использование сопутствующего театрального реквизита и решения массовых сцен – были сконцентрированы в единых постановочных руках. Осталось только увязать это с танцевально-пластической концепцией, предложенной хореографом Алессандрой Панцавольтой, но и здесь всё оказалось в полном порядке. В ткань обсуждаемого спектакля обширные разговорные диалоги первой редакции включены в минимальном количестве: не затягивая действия, они вносят в постановку аромат водевильной простоты и опереточной наигранности. Об этой внешне очень привлекательной постановке я бы сказал, что ее главное достоинство в том, что она «необычайно красива изнутри» и никогда не переходит грань, за которой теряется чувство режиссерско-эстетического вкуса.

Основной сценографический объект постановки – арочный мост, основание которого прорезано сводчатыми проходами. Это сооружение, простирающееся на заднем плане между флангами сцены, необычайно удачно вписывается в интерьер древнего остова Терм Каракаллы: в первом действии наблюдается даже некое визуальное подобие урбанистического пейзажа. Во втором этот мост превращается в совершенно реалистическую обстановку таверны. В ночном интерьере третьего акта мост «худеет», сбрасывая с себя лишние элементы и открывая простор настораживающей темноте. В последнем акте конструкция моста легко модифицируется в массивное ограждение цирка, где происходит коррида, и украшается алым праздничным покрывалом, закрепляемым сверху. В финале оперы фалды красного шелка эффектно спадая вниз, превращают цирк в кроваво-красное пятно, на фоне которого отчаявшийся Хозе ударом кинжала убивает не покорившуюся ему Кармен.

Доставшийся мне состав исполнителей нисколько не разочаровал. Признаться, я даже очень рад, что открыл для себя имена двух неизвестных мне ранее певиц. Меццо-сопрано из Греции Ирини Караяни в партии Кармен была безупречно хороша – драматически выразительна, интонационно точна и демонически притягательна. Если сравнивать ее с Гаранчей, то, безусловно, это две певицы одного ранга, но голос Ирини Караяни имеет несколько более темную окраску, а значит, обладает большей степенью драматизма. Приятно поразила своей вокальной культурой и безупречным чувством стиля итальянское сопрано Франческа Сассу. Микаэла в ее интерпретации предстала созданием чистым и трепетным, а продемонстрированную музыкальную отделку партии можно назвать поистине безупречной. Молодой обаятельный итальянский тенор Андреа Карэ, известный как ученик Паваротти, в настоящее время совершенствует свое певческое мастерство под руководством Райны Кабаиванской. В настоящее время его голос – скорее лирический, нежели лирико-драматический тенор, поэтому в местах драматических кульминаций партии Хозе его звучанию не хватало мощи, да и в тесситурном плане его возможности пока развиты недостаточно. Но в целом впечатление сложилось неплохое: отдельные недостатки вокала сглаживались энергичным темпераментом и очень убедительным актерским перевоплощением. Совершенно фантастическим Эскамильо показал себя Дарио Солари. Обладая фактурным и сильным голосом, он буквально взорвал спектакль своим бравурным выходом. Благородство манер, прекрасная выучка, необычайно подвижное звуковедение и отсутствие проблем певческого диапазона заставляют говорить об этом исполнителе, как о большом мастере.

Место за пультом оркестра Римской оперы занял дирижер гибралтарского происхождения Карел Марк Чичон (родился в Лондоне в 1971 году). В том, что это дирижер высочайшего класса, я смог убедиться еще в начале прошлого сезона, так как именно Чичон дирижировал московским дебютом Элины Гаранчи. Его трактовку «Кармен» в Термах Каракаллы забыть совершенно невозможно: это был праздник утонченного стиля и сильного эмоционального чувства. Под взмахом рук этого дирижера с партитуры «Кармен» слетали наросты привычной оперной вампуки – и музыканты начинали играть на упоительно эмоциональной медитативной волне. От хоровых и ансамблевых страниц партитуры Бизе, от того, насколько дирижер вдумчиво индивидуально подавал каждого солиста, легко можно было впасть в «культурологический транс», настолько художественный результат был стилистически безупречен. Одним словом, в тридцатиградусную жару римской ночи оркестровый аккомпанемент маэстро всецело обволакивал публику интерпретационной свежестью, бережно рассеивая сладкий дым «табачной фабрики оперных грез».

\<- в начало

На фото (FOTO DI CORRADO MARIA FALSINI):
Элина Гаранча (Кармен), Вальтер Борин (Хозе)
Элина Гаранча (Кармен)
Элина Гаранча (Кармен)
Элина Гаранча (Кармен), Вальтер Борин (Хозе)
Дарио Солари (Эскамильо)
Сцена из спектакля
Сцена из спектакля
Эрмонела Яхо (Микаэла), Вальтер Борин (Хозе)
Вальтер Борин (Хозе), Элина Гаранча (Кармен)

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru