Мы начинаем дискуссию по статье Л. Арруги «После Паваротти», опубликованной в прошлом выпуске нашего журнала. Зачинщиком выступает наш главный редактор Е. Цодоков.

Статья Л. Арруги «После Паваротти», как мы уже отмечали, обнажила ряд серьезных проблем в современном певческом (или шире – оперном) искусстве. На примере теноров автор, по существу, рисует не вполне радужную картину кризиса в вокальном исполнительстве. Ему могут возразить, что такие разговоры велись всегда и во все времена. Любопытный пример приводит в своей книге «Вокальные параллели» (1955) знаменитый тенор Джакомо Лаури-Вольпи, цитируя высказывание Россини 1858 года: «Сегодня нет больше школы, нет исполнителей, нет образцов – бельканто окончательно и безнадежно исчезло».

И ведь все это произносилось во времена Пасты, Патти, Штольц, Галли-Марье, Дюпре, Варези, Марио, Тамберлика, Тамбурини и других легендарных певцов 19 столетия! У Россини этот «крик души» носил чисто художественный характер, а вот уже и сам Лаури-Вольпи в середине 20 века все в той же книге горестно восклицает: «Да, пение переживает кризис, когда человек теряет себя и отдается лишь чисто внешней деятельности, когда он безрассудно насилует свои природные качества и физические свойства <…> Не может быть бельканто у голосов и у душ поколения, в котором и мужчины и женщины курят, пьют виски, употребляют наркотики и млеют от удовольствия, слушая джазовые песенки и танцуя дикие танцы. Аномалии в обычаях и в поведении нарушают равновесие сил и губят гармонию, которая присутствует во всем». Как мы видим, здесь уже под кризисные явления подводится социально-культурная база, что значительно серьезнее, нежели просто временное отсутствие гениев, которые, понятное дело, не могут рождаться «на конвеере». Справедлив ли пафос Лаури-Вольпи? Ведь в то время, когда писались эти слова, на сценах мира тоже блистали Каллас, Генчер, Делла Каса и Шварцкопф, Гобби, Бастианини и Лондон, целая плеяда великих теноров, коллег Лаури-Вольпи – Бьёрлинг, Дель Монако, Корелли, Ди Стефано, Вундерлих и многие другие. Если рассуждать прямолинейно, то его мысли покажутся типичным «ворчанием» стареющего мэтра типа цицероновского «O tempora! O mores!». Однако, те признаки культурного кризиса, на которые он обращает внимание, заставляют внимательнее отнестись к его словам. Ведь если вдуматься в них, то звучат они совершенно современно, как и «пассажи» автора о техногенной революции, экспансии кино и телевидения, микрофонного пения, изменивших мир до неузнаваемости. Остается только добавить несколько слов про «индустриализацию» искусства и вокального в том числе, развитие пиар-технологий и методов шоу-бизнеса – и налицо типичная картина современной жизни!

Теперь попробуем поговорить более детально. Какие факторы нужны для успешного развития вокального искусства и, прежде всего оперного?

Есть спрос, будет и предложение! Эту банальную экономическую истину вполне можно использовать в нашем случае. Что сие означает? Должна существовать требовательная публика, которой нужен качественный вокал, которую «не проведешь на мякине», тогда будут и певцы. Есть ли она, эта публика? Вот тут-то и начинается «порочный круг». При нынешнем состоянии культуры такой публики нет (об узком круге меломанов и филофонистов-коллекционеров речь не идет), ибо ее надо терпеливо «растить» на примерах высокого искусства. Но где ж его взять в потогонных условиях шоу-бизнеса, в который превратилась оперная индустрия (подумать только, в одной лишь Германии в этом году 500 оперных премьер!). Более того, менеджерам от оперы не только не нужны грамотные меломаны, они им мешают! А нужны им только деньги, причем любым способом. И чем неразборчивее будет публика – тем лучше. Происходит сознательное девальвирование вокального искусства. Оно подменяется модернистскими изысками постановок и эффектными внешними данными исполнителей. Работа над голосовым аппаратом – трудное и довольно мучительное дело, требующее школы, вкуса и терпения. Так зачем же певцу мучить себя, когда можно завоевать дешевый успех и одурачить публику иным и более простым способом? И этот порочный круг разорвать очень трудно. Таким образом, деградация идет по всем фронтам. Вокальная педагогика также становится все более коммерческой. Мастер-классы заполонили весь мир. Что может быть бессмысленнее таких, с позволения сказать, вокальных «уроков-тусовок». Громкое имя, несколько дней поверхностного общения с массой молодых и неоперившихся певцов с амбициями, о возможностях которых не знаешь ничего, да и времени уделить персональное внимание нет, и круглая сумма в кармане! А конкурсы, где частенько все заранее поделено? Кроме того, нервозная обстановка таких соревнований выдвигает, подчас, не лучших, а более стрессоустойчивых, что далеко не всегда одно и тоже.

Пойдем дальше. Раньше лицо оперной постановки олицетворял дирижер, который стремился к высокому музыкальному уровню спектакля. Он тщательным образом отбирал певцов и работал с ними. Конечно, бывали случаи вкусовщины, но они не были доминирующим фактором, да и в этом случае «планка» была всегда довольно высокой. Сейчас правят чиновники (интенданты, агенты), а им «подпевают» режиссеры. Они приглашают тех, кто, во-первых, беспринципно согласится на все – и стать обезьяной на сцене, и раздеться догола и т. д. и т. п., а во-вторых, отвечает внешним критериям спектакля-дефиле. Конечно, следует сделать оговорку – такая ситуация не носит абсолютного характера, есть приятные исключения, но не они «правят бал!». В авангарде всех этих «печальных» веяний стоит ряд театров крупнейших европейских стран, таких, как Германия, Англия, Бельгия, отчасти Франция (во многом благодаря усилиям такого монстра, как Ж.Мортье). Немного консервативнее ситуация в Италии и Соединенных Штатах, хотя и они сдают свои позиции. Россия и в этой области осталась верна себе. Сначала она была в определенной мере хранительницей добрых старых традиций, связанных с изоляцией Советского Союза от мировых культурных процессов (таким образом, не от великого ума, а от стечения политических обстоятельств), а затем, спохватившись, стала «догонять Европу», пустившись «во все тяжкие». Впрочем, об этом я уже неоднократно говорил, так что не буду повторяться.

Перейдем к конкретике. Что же сегодня, на мой взгляд, представляет «теноровый мир» современной оперной сцены? Сначала буду отталкиваться от тех имен, которых упоминает в своей статье Л.Арруга. О Каррерасе, Виллазоне и Бочелли уже шла речь в преамбуле к материалу Арруги. Сложнее обстоит дело с М.Альваресом. В свое время (в 2000 году) я опубликовал на страницах нашего журнала рецензию на его Фауста в Мюнхене, щедро одарив певца восторженными эпитетами (см. статью «Несколько заметок с Мюнхенского фестиваля-2000»). Тогда карьера певца еще находилась в дебютной стадии (первый большой успех датируется сезоном 1997/98 гг.). Эта публикация была среди первых, введших Альвареса в «художественный оборот» нашей оперной жизни. Поэтому, считаю, что имею полное право высказаться бескомпромиссно. При наличии большого таланта и ярко звучащего беспримесного спинтового голоса, Альварес, к сожалению, за прошедшее десятилетие «поизносился», хотя и сохраняет лидирующее положение в теноровом стане. Певец погрузнел, его голос «пожирнел» и стал «вальяжным», утратив ту свежесть и удивительную четкость, которая была свойственна ему в начале века. Оценку Флореса, Куры и Аланьи в статье Арруги я, в целом, поддерживаю. Особенно точно он характеризует «брутального» Куру. Несколько слов можно добавить об Аланье. Я впервые услышал этого певца «живьем» также довольно давно – в 1995 в Венской опере в «Любовном напитке». Прошло почти 15 лет – это достаточно большая перспектива, с «высоты» которой хорошо видна динамика развития. К абсолютно справедливым словам Арруги о не вполне оправданном расширении репертуара, хотел бы добавить еще вот что: на примере творчества этого артиста отчетливо видно то удручающее положение, которое мы наблюдаем в вокальной педагогике. Отсутствие настоящей школы, а также умудренного опытом педагога, который подсказал бы певцу, что тот идет ошибочной дорогой – яркий тому пример. Каждый раз, слушая Аланью, я удивляюсь – неужели некому подсказать этому талантливому мастеру, что исполнение драматического репертуара – слишком рискованное занятие для его голоса, а четкость интонирования у певца с каждым годом оставляет желать лучшего. Конечно, здесь мы затрагиваем весьма тонкую и субъективную сферу нюансов вокального мастерства. Например, Джесси Норман также грешит неточным интонированием, что придает ее голосу некий джазово-импровизационный налет. Однако, у нее такая особенность, подчас, оборачивается достоинством (впрочем, здесь, конечно, можно и поспорить), ибо носит художественный характер, придающий неповторимую индивидуальность звукоизвлечению.

Теперь, давайте вспомним, сколько еще теноров за последние годы подавали надежды на лидерство в этом певческом цеху? Так, перспективным одно время считался южноафриканец Йохан Бота, нынче же его имя вряд ли кто упомянет среди лидеров. В последние годы выдвинулся поляк Петр Бечала. В 2003 году я прослушал его в Москве на концерте, посвященном памяти С.Лемешева, где убедился, что при наличии дара и красивого голоса, у певца есть очевидные, я бы сказал, даже «школьные» недоработки голосового аппарата. Позволю себе процитировать фрагмент рецензии, опубликованной мною тогда в газете «Культура»:

«К Петру Бечале природа проявила свою щедрость. Голос превосходен. В меру «фактуристый» и звонкий, лишенный ненужных примесей, он несется в зал полетно, «обволакивая» слушателей и не подвергая их агрессии.

Тем более странно на таком «фоне» воспринимаются просчеты. При пении в одном регистре и на одном уровне громкости голос звучит прекрасно, но как только следуют большой восходящий интервал и атака на форте - у певца сразу же «подскакивает» гортань, и на секунду возникает прижатый горловой звук. Этот сбой микроскопичен и проявляется не всегда, но достаточно часто, чтобы впечатление от звукоизвлечения было подпорчено».

Для полноты картины вот еще одна цитата:

«…в стилистике сплошь и рядом можно наблюдать несуразные вещи. В «Строфах Оссиана» куда-то подевалась вся вертеровская мягкость и пошли веристские страсти, певец увлекся настолько, что, форсируя финальный фа-диез, уехал почти на тон вверх!».

Я привел столь пространный пассаж о, в общем-то, весьма популярном и талантливом артисте, чтобы нагляднее показать, что чуть ли не главной профессиональной бедой современного положения в вокале опять-таки являются все те же педагогические проблемы. Как тут снова не повторить вслед за Арругой, что нет нынче рядом с певцами вдумчивого наставника, да и вообще, проблема педагогов «от бога» приобрела всеобъемлющий характер (к сожалению, далеко не все понимают, что выдающийся певец и выдающийся педагог – совершенно не одно и то же, и совпадения здесь – величайшая редкость). А сами певцы разучились и не хотят самосовершенствоваться, забывая важнейшую истину: как бы высоко ты не взлетел, необходимо неустанно учиться и знать свои «пределы» в выборе репертуара!

Вообще-то, несмотря на кризис, певческих имен довольно много, в том числе и теноров. Другое дело – каковы их претензии на лидерство, или как пафосно замечает Арруга – кто придет на смену Паваротти? Думаю, что критик, конечно, имеет в виду не конкретно замену Паваротти с особенностями его голоса, а претензии на то, чтобы достигнуть такой же высоты, позволяющей вписать свое имя в анналы певческого искусства.

Вот, к примеру, Джозеф Каллейя (правильнее, видимо, Кайеха), о котором было столько восторженных слов после московской «Лючии» 2007 года. Однако, при том, что голос у артиста хорош, в пении есть изьяны, он иногда не «въезжает» в ноты, выступает достаточно неровно.

Сравнительно недавно у нас заговорили о немецком певце Йонасе Кауфмане, уже хорошо известном на Западе. Поводом послужил его совместный концерт с Дмитрием Хворостовским. К сожалению, живьем я этого певца не слышал, ибо на концерты в КДС с его микрофонной акустикой не хожу, считая это делом бессмысленным, судить же по записям следует с осторожностью. Однозначно можно сказать лишь то, что, безусловно, этот артист, густая окраска голоса которого и широкий репертуар заставляют вспомнить о Доминго, заслуживает пристального внимания. Из замеченных мною стилистических особенностей, которые можно трактовать неоднозначно, бросается в глаза чрезмерная немецкая аккуратность, не всегда идущая на пользу делу.

Арруга упоминает несколько имен, среди перспективных молодых теноров. В первую очередь бросается в глаза имя Франческо Мели, которого уже достаточно хорошо знают у нас. Мы планируем опубликовать краткие впечатления одного из наших авторов от лондонского концерта этого действительно весьма многообещающего певца, поэтому, как говорится, не буду у него «отнимать хлеб».

Что касается Франческо Демуро, то, должен признаться, что с творчеством этого артиста, как и другие сотрудники нашего журнала, пока познакомиться не успел. Но мы обещаем читателям в обозримом будущем восполнить этот пробел.

Приятно видеть среди известных западных артистов упоминание имени нашего Дмитрия Корчака. И он достоин этого. Артист стремительно прогрессирует, я уже имел возможность в одной из рецензий нашего журнала дать подробную оценку его мастерству (см. статью «Великолепная четверка» от 25 января с. г.). Будем надеяться, что он в дальнейшем оправдает наши надежды. Следовало бы также отметить еще кое-кого из россиян. Это, например, Максим Миронов, успешно осваивающий россиниевский мир. Молодому певцу не хватает, правда, иногда «пробивной» силы голоса, а также слишком видна работа во время пения, но эти недостатки вполне преодолимы с опытом. Нельзя не назвать и еще одно имя – Алексея Кудри (наш журнал уже публиковал материалы о нем 8 февраля и 8 марта с. г.), только что ставшего победителем престижного конкурса «Опералия», с чем мы его от души и поздравляем.

Таким образом, среди необозримого моря теноров, есть имена вполне достойные. По-существу, все, кого мы перечисляли в этой статье (даже те, кого подвергали критике) вполне относятся к этой категории артистов. Надо добавить, что в статье не упомянут ряд других певцов (как сравнительно молодых, так и более старшего поколения), которые не закончили свою карьеру. Среди них Джузеппе Джакомини, Нил Шикофф, Джузеппе Саббатини, Рамон Варгас, Грегори Кунде, Фабио Армильято, Хосе Брос, Сальваторе Личитра, Кристофер Вентрис и др. Да, пик карьеры многих из них прошел, но свой заметный след в истории вокала они уже оставили.

Другое дело, есть ли среди всех этих имен те, кто претендует, как Паваротти или Доминго, на роль «бессмертных», сравнимых с легендарными певцами прошлого (Дель Монако, Корелли, Ди Стефано, Бергонци, А.Краус, не говоря уже о мастерах более старших поколений). На этот вопрос, к сожалению, следует ответить отрицательно. В этом и есть главный пафос мыслей Арруги. Почему? Практически, и в его статье, и в моей ответ на этот вопрос уже дан. Можно лишь попробовать более концентрированно сформулировать его еще раз: для перехода в это новое качество требуется нечто большее, нежели красивый голос, хорошая техника и привлекательные внешние данные. Нужна безупречность вокала (а не отдельные достоинства) и, главное, харизматичность, которая неразрывно связана с общей культурой артиста, его мировоззрением и богатством духовного мира, а также способностью транслировать эти качества слушателям, готовым их воспринять и оценить! Поэтому все мы, кто приходит в оперный театр или концертный зал, должны понимать, что наряду с артистами и оперными администраторами несем и свою долю ответственности за то состояние вокального искусства, которое имеем. Ибо именно современная «оперная машина» и та культурная среда, в которой живут артисты, не дают простора для реализации высших целей подлинного искусства, которым в совершенстве владели великие мастера прошлого.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru