Сегодня мы публикуем два материала о знаменитой Натали Дессей. Один из них представляет собой портрет певицы и ее творчества (статья Ирины Сорокиной), другой - рецензию на конкретное выступление «примадонны современности» (впечатления от концерта певицы в Петербурге Игоря Корябина). Публикации разительно отличаются друг от друга в оценке. И, хотя, возможно, не вполне корректно сравнивать анализ всей карьеры Дессей с отдельным ее концертом, но все-таки нам показалось любопытным опубликовать столь различные мнения достаточно опытных музыкальных критиков с большим стажем. Тем более, что Игорь Корябин идя наперекор оперной общественности, сам (как говорится, добровольно) «ложится на амбразуру». Должен признаться, что я очень уважаю открытый и беспристрастный разговор об устоявшихся стереотипах.

Сам «исповедую» такой же подход. Другое дело – убедительно такое мнение или нет. А уж судить об этом каждому читателю придется самостоятельно. Тем более, что вокал - «дело тонкое»!

Евгений Цодоков

Ниспровергать кумиров – вещь абсолютно бесполезная, да и неблагодарная к тому же! Тем более, что речь идет о «всенародной любимице», французской колоратурной диве Натали Дессей, которая по степени безудержного обожания ее в родном Отечестве, пожалуй, может даже соперничать с самой Анной Нетребко, хотя их нынешние голосовые возможности, когда-то имевшие много точек соприкосновения, сейчас разошлись довольно разительно. Но если российская «звезда» время от времени в просветах своих «беспросветных» зарубежных контрактов вдруг иногда вспоминает, что «очень любит» Петербург и Мариинский театр – и тогда местная публика на ее концертах или спектаклях с ее участием устраивает столпотворения, – то французская примадонна пожаловала в Россию впервые. Естественно, что и концерт с ее участием, состоявшийся 18 июня на сцене Концертного зала Мариинского театра, вызвал немалый ажиотаж и имел – а могло ли быть иначе? – просто сокрушительный успех!

Так на чем же основана всенародная российская любовь к французской оперной певице? Да, естественно, на заочных впечатлениях от аудио- и видеозаписей, да еще от виртуальных блужданий по Интернет-пространству «You Tube». И надо сказать, что в их многообразии послушать есть что! Певица хорошо выучена, весьма неплохо оснащена технически, однако все эти записи (даже студийные, которые писаны-переписаны при помощи огромного количества дублей, микширования и чудес монтажа нашего времени) явственно свидетельствуют о том, что певица обладает очень маленьким от природы голосом – совсем крохотным: рафинированным, но холодным, практически лишенным обертонов, но лишенным также и эмоционального тепла. С голосом мало полетным, неплохо звучащем в среднем регистре и пронзительно резким, писклявым «наверху» – а именно таким он и предстал на концерте в Петербурге – можно записать хоть сколько угодно музыкальных альбомов, однако… Но, впрочем, однажды попав в «номенклатуру» и став международной «звездой», дальнейшее происходит уже вне зависимости от качества продукта, выдаваемого «на гора» исполнителем: первые сцены мира охотно выстраивались, выстраиваются и еще долго будут выстраиваться в очередь впредь, чтобы заполучить готовый сделанный «бренд» под названием «Натали Дессей», который поистине «дорогого стоит»!

Дессей можно сравнить со своей соотечественницей Патрисией Петибон (еще одной «лирико-колоратурой»): ни дать ни взять – две экстравагантные особы, две «клоунессы от оперы»! Петибон, конечно, экзальтированна в гораздо большей степени, о чем может свидетельствовать хотя бы ее «оперно-цирковое» выступление с камерной программой в Бетховенском зале Большого театра почти семь лет назад. Дессей всё же можно назвать сдержанно экзальтированной: ее первое – и весьма запоздалое! – выступление в Петербурге невозможно охарактеризовать ни понятием «оркестровый рецитал», ни понятием «академический концерт». Это было скорее «вокально-оперное шоу», на сцену которого певица вышла в очень легкомысленно укороченном «прикиде» с бантиком и кружевами на бретельке, практически – в агрессивно вызывающем «платье для коктейля», абсолютно не совместимым с тем музыкально-академическим настроем, который предполагал исполнявшийся ею репертуар: так эстрада незаметно проникает в наши дни на оперную сцену… Дессей можно сравнить и с известной итальянской колоратурой современности Патрицией Чьофи, и с южно-корейской виртуозкой Суми Йо, но если те поют сердцем и душой, то Дессей – отстраненным рассудком и метафизичным холодом. Дессей можно сравнить и с нашими замечательными соотечественницами Любовью Петровой и Ольгой Перетятько, в настоящее время активно развивающими свою оперную карьеру за рубежом, но если у тех в арсенале выразительных средств припасен тончайший лиризм и пластически подвижная фактура, то у Дессей – один лишь механицизм и опять же метафизичный холод. В конце концов, ничуть не хуже были в свое время и наши отечественные «высокие колоратуры», будь то Ольга Кондина в Мариинском или Елена Брылёва в Большом театре – не хуже, но проигрывали лишь в одном: они не были в PR-«обойме», и у них не было международного «бренда»!

Автору этих строк, как и большинству моих соотечественников, не довелось услышать Дессей вживую за рубежом, но от тех, кому это довелось, я не раз почерпывал самые восторженные отзывы. Впечатления этих очевидцев очень давние – и им очень повезло, так как они успели услышать еще ту Дессей, которой по ряду объективных причин уже сейчас нет (жизнь есть жизнь: у певицы был драматический перерыв в карьере, связанный с операционным вмешательством). И тем давним впечатлениям я охотно верю! А вот восторженным зарубежным впечатлениям от нее за последние три года, если такие и случаются, поверить никак не могу, ибо прямая трансляция на телеканале «Культура» оперы «Дочь полка» Доницетти из Вены в апреле 2007 года, где «абсолютно блистал» Флорес, но «совершенно не блеснула» Дессей, заставила задуматься, а так ли хороша на самом деле стала с недавних пор подводная часть ее «вокального айсберга»… Уже тогда в отношении творчества певицы, сформировавшегося, прежде всего, по ее студийными аудиозаписям, потребовалась коррекция (хотя пока и незначительная). Однако живые впечатления от петербургского концерта в отношении исполнительницы заставили произвести уже поистине кардинальную «переоценку ценностей».

Даже сама весьма избирательная компоновка вокальных номеров говорила о многом – петь то, что не требует слишком большого напряжения, даже фразировки как таковой, ибо начальным блоком шли три вокализа и первая часть Концерта для голоса с оркестром Рейнгольда Глиэра. Сначала вполне прилично, но очень сухо и сдержанно прозвучал «Вокализ» Мориса Равеля. Затем практически в той же манере – «Вокализ» Фредерика Шаслена (французского дирижера и композитора) из его оперы «Грозовой перевал», положенной на либретто П.Х. Фишера по мотивам одноименного романа Эмили Бронте. Третьим номером, ожидаемо самым неудачным с точки зрения трактовки, стал «Вокализ» Сергея Рахманинова: певица даже на невербальном музыкальном уровне так и не смогла постичь истинно русский характер этой великой музыки! Вызывает недоумение и тот факт, что прозвучала лишь первая часть двухчастного концерта Глиэра, а впрочем, что удивляться, ведь даже первая, медленно-кантиленная, вызвала у певицы большие физические потуги! Чего уж говорить там о подвижно-быстрых темпах второй части! И не будем…

Заметим лишь, что оперная часть вечера, состоявшая всего-то из двух номеров, апеллировала не к репертуару традиционного бельканто, по которому и можно было бы расставить все точки над «i» в отношении нынешней вокальной формы певицы – не к Беллини, не к Россини и не к Доницетти – а к Массне (ария «с гавотом» из первой сцены третьего акта оперы «Манон») и Верди среднего периода его творчества (финальная ария Виолетты из первого действия оперы «Травиата»). Лишь предложенная зарисовка музыкального портрета Манон стала настоящей удачей певицы за весь концерт: свое французское родное – достаточное виртуозное, но не отягощенное «излишествами» итальянского бельканто – было вполне прочувствовано и музыкально выстроено. Манон произвела эффект, даже несмотря на уже упоминавшийся холод интерпретации, пронизывавший, конечно же, и этот номер. А вот музыкальный образ Виолетты Валери, лишенный драматической основы, вышел совсем уж неубедительным: пение в среднем и верхнем регистрах существовали сами по себе, резкие сдавленно-пронзительные ноты, которые певица натужно брала буквально «всем корпусом», и маловыразительное владение искусством mezza voce убивали всю «итальянскость» музыкального стиля.

Безусловно, нельзя сбрасывать со счетов и то, что певица приехала в Петербург нездоровой: пару раз она даже демонстративно «прокашлялась» на публике, жестами показав, что «всё путём – буду петь, а вы уж не судите меня строго». Что и говорить, заболеть может, конечно, каждый – ничего в этом криминального нет, но вот что удивительно: когда болеют «там», то просто отменяют спектакль или концерт (как это и было с певицей совсем недавно: даже поползли слухи, что она может не приехать к нам), но когда болеют «здесь», тем не менее поют, ибо, как говорится, нам всё можно… Немаловажно и то, что акустика Концертного зала Мариинского театра, не такая уж и замечательная для слушателя, как ее пытаются преподнести, «совершенно замечательна» для исполнителей, ибо даже такие маленькие голоса, как у Дессей, звучат в ней вполне объемно и выпукло, без затрат каких-либо специальных изматывающих усилий.

В качестве биса певица «выдала» романс Рахманинова «Не пой, красавица, при мне», надо сказать, даже на неплохом русском языке, однако спев его очень шаблонно – аккуратно, но почти стерильно. Вот, собственно, и весь незамысловатый вокальный репертуар, прозвучавший в этом концерте под аккомпанемент Оркестра Мариинского театра, который пару-тройку раз – причем, «по-крупному» – вдруг ни с того ни с сего начинал расходиться с певицей. За его пультом, неся бесконечную музыкальную вахту «Белых Ночей», стоял неизменный Валерий Гергиев. Независимо от солистки оркестр исполнил три номера: достаточно рутинно – «Послеполуденный отдых фавна» Дебюсси, вполне адекватно – «Гимн великому городу» Глиэра и, нарушив общую картину музыкальной аморфности, «прогремел» увертюрой к «Силе судьбы» Верди. Но зато, благодаря этому, дотянул-таки общую продолжительность «гала-концерта» с бисом до полутора часов. Я не оговорился: именно «гала-концерта», ибо в программе именно так – беспристрастно и недвусмысленно – и был обозначен обсуждаемый вечер, хотя речь шла всего лишь о концерте в одном отделении, в котором приняла участие всего лишь одна певица-солистка и который, в привычном понимании, назвать сольным можно лишь с большой натяжкой. Зато – скажем спасибо маэстро Гергиеву – мы заполучили-таки «звезду» международного уровня! А это, безусловно, гораздо важнее всего, в особенности, тех далеко не радужных впечатлений, которыми не преминул поделиться с читателем ворчливый и вечно всем недовольный музыкальный критик.

На фото:
Натали Дессей

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru