2—3 мая в Большом театре России состоялся дебют итальянского дирижера Оттавио Марино в опере «Богема» Джакомо Пуччини. Корреспондент OperaNews.Ru посетила спектакль на второй день дебютной серии.

«Богема» Пуччини, поставленная в Большом 1996 году интернациональным составом создателей (дирижер-постановщик Петер Феранец, режиссер-постановщик Федерик Мирдита и др.), относится к числу спектаклей, имеющих устойчивую посещаемость и неизменный зрительский интерес. Это и понятно – романтическая история любви и почти мушкетерской дружбы, великая музыка, столь же красочная и мелодичная, сколь и раскрученная, знакомая и любимая. В то же время, прошедшие 15 лет для мировой оперной индустрии – период немалый и значимый, с точки зрения развития режиссерских подходов и сценических технологий. Гиперконсервативная относительно веяний сегодняшнего дня постановка с крахмальными рубашками, нафталиновыми сюртуками и очень статичными мизансценами, где даже детский хор выстраивается стройнейшими, как на пионерском концерте, рядами, определенно нуждалась в модернизации.

Логичным способом, как вдохнуть в застоявшийся спектакль новую жизнь, не повредив то, что заставляет публику на него ходить, представляется приглашение к сотрудничеству новых лиц, в том числе зарубежных.

Обилие приглашенных дирижеров в Большом в последнее время стало трендом, который далеко не все воспринимают с одобрением. Тем не менее, реальность глобального оперного рынка такова, что без этого уже практически нигде не обходятся, и сам как таковой вопрос, «надо» или «не надо» это делать - не обсуждается. Что касается принципа приглашать на итальянский репертуар итальянских дирижеров, на немецкоязычный – немецких и т.п., который также для Запада давно не новость, в нем есть немалая доля здравого смысла. И дело даже не в том, что дирижер, досконально понимающий, о чем поется, как никто другой сможет выстроить единую концепцию произведения и не ничего не упустить из деталей. Общие национальные корни автора и дирижера, а значит, и глубинное эмоциональное родство, опора на одни и те же традиции, в конце концов, национальный характер – немаловажные составляющие удачного спектакля.

Дирижер Оттавио Марино родился и учился в Палермо, дебютировал как дирижер в Театре им. Дж. Верди в Пизе, несколько лет работал (в таких театрах, как мадридский Театр «Реал», Парижская национальная опера, Кельнская опера) ассистентом Антонелло Аллеманди (который, кстати, до него уже выступал в качестве приглашенного дирижера в Большом в той же «Богеме» в январе и июне 2010 года). Оттавио Марино работал в оперных театрах Пизы, Ливорно, Лукки, Мантуи, Анконы, Сиены, Ровиго и Палермо. В оперный репертуар дирижера входят "Дон Карлос" Дж. Верди, "Веселая вдова" Ф. Легара, "Тоска" Дж. Пуччини, "Бал-маскарад" Дж. Верди, "Фауст" Ш. Гуно. Оттавио Марино - участник ряда музыкальных фестивалей и концертных исполнений в Европе, постановок опер "Дон Карлос" Дж. Верди и "Богема" Дж. Пуччини в Корее и других проектов. В России он дирижировал сольным концертом Анник Массис в Концертном зале им. П.И.Чайковского в марте 2008 года, и концертным исполнением оперы Ж. Бизе "Искатели жемчуга" с Национальным филармоническим оркестром России в апреле 2010 г.

Маэстро Марино провел спектакль с исконно итальянской элегантностью, грациозностью, подвижностью, и в то же время с четкими смысловыми акцентами, уверенностью жестов и определенностью трактовки. «Богема» Пуччини содержит немало провокационных мест именно по линии дирижера, например, в отсутствие увертюры, моментальный старт сразу с диалога главных героев (надо сказать, вышедший у итальянца не безупречно, хотя, в целом, придать внутреннее движение спектаклю получилось весьма неплохо) или замысловатая хоровая сцена во втором акте (надо сказать, реализованная в данной постановке в лучших традициях Большого театра, то есть очень масштабно, и с ней дирижер тоже управился благополучно). По данному исполнению и не скажешь, что итальянцы – народ чрезмерно темпераментный и не склонный к порядку: дирижер, напротив, предельно аккуратно упорядочивал происходящее. И главное, при этом у него прекрасно получилось сохранить прозрачность структуры партитуры, «акварельность» музыкальных красок.

Волею ли итальянского дирижера, склонного отдавать приоритет примадоннам (и в значительно меньшей степени ориентировавшегося на баланс звука с вокалистами-мужчинами) или какими-то еще обстоятельствами, не позволившими полноценно раскрыться другим певцам, но вокальная часть спектакля целиком и полностью выстроилась вокруг Лолитты Семениной (Мими). Певица продемонстрировала хорошую физическую и вокальную форму, уверенное владение верхним регистром, умение сделать звук объемным и летящим в зал, стойкость и выносливость. Ну а некоторая выглаженность, глянцевость образа и неуместная наполненность героини жизненными силами - это проблема не только данного исполнения, но и, причем даже в большей степени, практически всех прочих Мими XXI столетия, века показного благополучия и гламура.

Максим Пастер (Рудольф), к сожалению, несколько уступал партнерше. Вроде бы, формально все у него было на месте – и факт наличия верхнего «до» в «Che gelida manina», и хорошее чувство ансамбля, и великолепные комические сцены, но общее ощущение от партии осталось не без привкуса обманутых ожиданий. Рудольфа обычно поют как яркого романтического тенорового героя, с напором, доходящим до истерики. Пастер не без скрытой иронии воспроизвел скорее образ из литературного первоисточника (романа Мюрже «Сцены из жизни богемы», положенного в основу либретто) – неглупого и незлого, но слабохарактерного и не особо уверенного в себе начинающего поэта и журналиста. Возможно, в этом и есть определенный смысл, однако в опере Пуччини слишком интеллигентное пение имеет все шансы теряться в оркестровой фактуре и восприниматься местами как недоозвучивание.

Еще менее удачным был день для баритонов Михаила Дьякова (Марсель) и Владимира Красова (Шонар), в противовес тенору, сделавших ставку на «силовое», форсированное звукоизвлечение. Дьяков, перед которым партия поставила немало мелодических задач, свел свое пение, по большей части, к выбрасыванию в зал активных, усиленных, если не сказать крикливых фраз. Озвучить зал, таким способом, может быть, и получалось, но в вокальном образе акценты переставились радикально: из лирического героя художник Марсель превратился в заурядного супруга-скандалиста. Перед Красовым, обладателем громкого голоса и чересчур специфической манеры звукоизвлечения, чем-то близкой солистам военных хоров, проблемы озвучивания зала вообще не стояло, но реализовывалось это в ущерб качеству вокала.

Басы Вадим Лынковский (Коллен), Александр Короткий (Альцинор) и Борис Бежко (Бенуа) создали стандартные образы, без особой искорки, но стилистически проверенные. Лынковскому, начавшему спектакль на довольно слабом градусе певческого воодушевления, но постепенно раскрывавшемуся все ярче, весьма впору пришелся «Vecchia zimarra» из финала, там удалось проявить не частые у отечественных басов лиризм, сдержанность, грамотность фразировки и культуру звука.

Елена Евсеева (Мюзетта) также создала добротный «традиционный» образ, без вокальных огрехов и подчеркнуто женственный по актерской линии. Придраться тут можно было бы разве что к тому, что она несколько заразилась общей «малоподвижностью» сценического решения постановки. Но, откровенно говоря, это выглядело гораздо логичнее, чем егозящие Мюзетты из западных постановок, вопиющее сумасбродство которых делают главной и единственной пружиной всего второго акта – с чего бы вдруг поклонникам стелиться вокруг такой малопривлекательной, дерганой и стервозной дамы, которую им и рассмотреть-то, при такой неусидчивости, толком некогда? В нашем же спектакле певица представила свою героиню с благородством и достоинством.

Что же сказать в итоге? Оговорюсь сразу, я не сторонник и не противник глобализации в оперном театре. Этот процесс объективен и будет усугубляться вне зависимости от нашего мнения о нем. Как объективно и то, что и включение в нее Большого театра, как главной государственной оперной площадки страны «репертуарных» театров, быстрым и легким быть не могло, что называется, по определению, ему на это нужны были не годы, а десятилетия. То, что сегодня приглашение итальянского дирижера на оперу, написанную его соотечественником – это уже не столько «событие», сколько рядовой производственный факт, заставляет полагать, что движение на этом пути происходит правильно, планомерно и необратимо. То что «ура-патриотами» этот факт будет использован против театра же, как основание для очередной порции негативных выводов и обвинений - от недостатка собственных кадровых сил, перекосов в бюджетном планировании и вплоть до пресловутого «космополитизма» - тоже, скорее всего, неизбежно. Так не будем же им уподобляться. Прогресс не повернуть назад, и сегодня все это уже не повод для споров, это просто работа. В данном конкретном случае - работа, осуществленная в целом разумно и результативно.

На фото:
Оттавио Марино

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru