Большой театр — большие проблемы!

Основатель проекта

11 декабря 2011

2850

О Большом театре, о состоянии художественных «дел» главной музыкальной сцены страны в последние годы писали обильно и охотно. А после недавних скандальных событий, связанных с открытием театра после реставрации, особенно. Сказано многое! Про- и контра- с обеих сторон. И все-таки есть желание еще раз обсудить проблему. Попытаться очистить взаимоисключающую аргументацию, как от наивности, так и от лицемерия, смешанного с изрядной долей провокации, ибо многое в этой дискуссии со стороны адептов театра попахивает очевидной «гапоновщиной». Сразу оговоримся: разговор пойдет, прежде всего, об оперной ипостаси Большого, ибо его балетная часть — совсем другой сюжет, не являющийся профильным для нашего журнала. Конечно, его придется косвенно затронуть, говоря об «удельном весе» обоих жанров в деятельности Большого, ибо само такое сопоставление весьма красноречиво говорит о многом!

Большой театр — большие проблемы!

И все-таки, предвижу недоумение читателя: зачем вновь мусолить и перебирать этот «мусор»? Вынужден пояснить: несмотря на множество слов, потраченных как искренними любителями оперы, так и всякого рода заказными борзописцами, остается осадок — самого существенного-то не ухвачено! Так и не появилось внятных и убедительных и, главное, системных ответов на исконные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». Причем второй вопрос вообще затронут мало. Собственно, а каким хотелось бы видеть это «наше всё» — Большой театр России? Какой позитив может быть предложен в качестве альтернативы и пустому славословию, и хуле?

Но все ж таки, прежде чем перейти к созидательной части наших размышлений, придется начать с «зачистки» мусора. Тем более, что, воспользовавшись частной дискуссией о Большом театре, этот «ассенизаторский» процесс, можно увязать с более глобальным художественным явлением – господством постмодернизма в опере, проводимым его адептами через бесцеремонную, беспринципную и антиэстетическую режиссуру, которая как раковая опухоль расползлась по телу культуры и паразитирует на самых низменных инстинктах людей. Без отчетливого осознания этого факта не поймешь, что же стряслось с нашей главной сценой?

1. Большая игра — большая демагогия

Сразу хочу заявить апологетам нынешней «политики» Большого и поклонникам властвующего там нынче шабаша «режоперы» (которые и затеяли всю шумиху): вам не удастся «запудрить» мозги тем, кому не безразличны судьбы отечественного оперного искусства. Здесь вам не «попса», в этой, пускай и немногочисленной среде, так просто «пипл не хавает», не надейтесь!

Возьмем премьеру «Руслана». Кое-кто полагает, что нашел хитрый способ отмахиваться от критики, пытаясь изобразить ее в «дремучем» и глупом виде, сводя общее к частностям, а когда выгодно, и наоборот!

Вот образчики такой логики: вдумчивый зритель говорит об глобальном эстетическом несоответствии происходящего на сцене замыслу и характеру глинкинской музыки, а ему в ответ мельчат: мол, вам не нравятся голые бабы и стриптизеры на сцене? - это же ханжество! Далее: просвещенный любитель оперы теперь уже вполне конкретно возмущается: как можно заменять контральто на контратенора – это произвол и глумление над стилистикой певческой «ткани» опуса! Ему возражают, переводя все в какой-то вселенский масштаб: мы, мол, наоборот, стремимся, приблизиться к уртексту, очистить его, якобы, от не свойственных ему интерпретационных наслоений, привнесенных в более поздние, в т. ч. и советские времена! И таков стиль дискуссии во всем.

Весьма впечатляет еще один способ «большой» пропаганды: расплодились толстые премьерные буклеты, более походящие на диссертации с наукообразными измышлениями, – плод деятельности целого отряда штатных и внештатных культуртрегеров Большого. Немалые средства из государственной казны, видимо, потрачены на эту псевдоэстетическую обработку публики! Такой «мозговой штурм» вообще характерен для нынешней пропагандистской «машины» главного театра. Вспомним, как задолго до премьеры «Дон Жуана» стали регулярно появляться заказные публикации, особенно на известных «культурных» сайтах, где выстраивалась новая заумная мифология этого старого архетипа европейской культуры. Не творить искусство, которое само за себя говорит, а постоянно объяснять то, что натворил – воистину, как говорится известном литературно-музыкальном каламбуре, «натворил я в окно, стало душно невмочь».

А как волнуется административно-режиссерская компания, когда возникают более широкие обобщения: а не попираются ли в этом т. н. «храме искусства» классические устои оперы как таковой и искусства в целом? Тут уж идут в ход все средства агитации: начиная с трогательных до слез «заклинаний» по поводу заботы о молодежи, которую надо привлекать в оперу новыми актуальными художественными приемами, и кончая причитаниями о косности и консервативности российской публики в отличие от шибко продвинутой европейской. Удивительно – сколько есть прекрасных вещей, которые разумно бы перенять у Запада – налаженный быт, прекрасные дороги, сохранность архитектурных и культурных памятников, забота об экологии – всего не перечесть. Так нет, мы смакуем всякого рода свободу извращений. Конечно, это самый эффективный способ отвлечь народ и, в первую очередь молодежь, от насущных проблем.

Уместно заметить что, вообще, «облизывание» европейских «задов» – любимое дело отечественных «реформаторов», и не только в опере. При этом эти «новаторы» готовы даже забыть собственную историю дореволюционного авангарда, ибо, если апеллировать к нему за защитой своих «творений» (а попытки были), можно угодить в ловушку – сразу увидят жалкий плагиат и вторичность. Вот где «зарыта собака».

Мы подошли к «моменту истины». Вся скрытая мотивация у наших «реформаторов» имеет всего три основных причины! Первые две примитивны донельзя – надо выполнить «социальный заказ» идеологов при кормушке (об этом сказано выше) и, кроме того, позаботиться о своем кармане. Для этого нужны эпатаж и скандалы, в т. ч. и провокация оных! Это самое очевидное, что лежит на поверхности.

Более глубоко спрятано другое, о чем почти не говорят. Вот и поговорим!

Я еще два года назад в своей статье Послесловие к «уходящей натуре» совершенно четко обозначил роль режиссуры в художественном мире оперы как исполнительство, и ничего иного! Режиссер должен знать свое место! А целиком идея звучала так:

«Исполнительство в опере все более и более стремится приблизиться к «авторству», а «авторство» - это «вещность» и, следовательно «пропуск» в вечность (пускай и эфемерную – этого просто не хотят понять интерпретаторы). И режиссеру, как исполнителю, не дает покоя роль композитора, как автора артефакта. Он тоже хотел бы стать таковым! Ведь исполнительское искусство, как ни крути, является процессом, а любой процесс преходящ».

Спустя некоторое время я наткнулся на подтверждение своих мыслей в одной из статей И.Райскина – «Оперная режиссура – кризис назрел». Он приводит любопытный диалог, состоявшийся на одном из московских семинаров по драматургии и режиссуре оперного театра между небезызвестным оперным «потрошителем» Жераром Мортье и одним из наших режиссеров (Райскин не называет его имени, но это не так уж важно, ибо выражает этот деятель вполне расхожее мнение). Речь зашла о Моцарте, как интерпретаторе легенды все о том же Дон Жуане (цитирую – Е.Ц.):

«Моцарт интерпретатор, — обратился Мортье к режиссеру, — «А вы?» Вы автор спектакля?» Ответ: «Да, я автор. Моцарт — интерпретатор, а я — автор» (конец цитаты).

Что можно об этом сказать? Пожалуй, тут уже нужен профессор Ганнушкин.

И как не вспомнить гениальную сатиру Ильфа и Петрова на экспериментаторство в театре 20-х гг., изображающую спектакль «Женитьба» в театре «Колумба». Всё словно списано с современных театральных, в т. ч. и оперных поделок-однодневок. И есть там одна маленькая, но феноменально прозорливая деталь: на афише пресловутого театра, посвященной этой пьесе, начертано: «Автор спектакля - Ник.Сестрин». Не Гоголь, заметьте, а режиссер! Вот, собственно, и вся подоплека. Авторства им захотелось! «Ведь так хочется кричать на всех углах – смотрите, это «Я»! Это не только Моцарт, Бизе или Чайковский. Это «Я». Но такое «Я» только дискредитирует единственное, что в онтологическом смысле незыблемо существует на самом деле: произведение автора (в нашем случае композитора – Е.Ц.) – артефакт культуры.

Но и с самим художественным артефактом в наше время неблагополучно! Всю ситуацию можно распространить на большинство проявлений постмодерна в современном искусстве, в том числе и в среде композиторов, время которых, согласно утверждению В.Мартынова, кончилось! Возьмите минимализм с его бесконечно повторяющимися примитивными мелодическими ходами, претендующими на некую одухотворенную медитативность, или распространенное цитатничество старых мастеров, всяческие «коллажи» из песенок и танцевальных мелодий, кооптирующихся в т. н. «серьезную» музыку! Да, на что только не пойдешь из-за поразившего современную культуру недуга – художественной «импотенции»! Поэтому, авторство авторством, но еще и велик соблазн примазаться к гениальным именам, ибо магией великих можно одурачить быдло, заботливо взращенное поп-культурой и бесстыдной эстетической политикой телевидения, за которыми маячит все тот же могущественный заказчик!

Вот почему так и хочется ответить многим из тех, кто гордо заявляет, что он автор, словами Даниила Хармса: «А по-моему, ты говно!». Есть, конечно, счастливые исключения, но не о них сейчас речь.

Теперь, полагаю, ясно, почему остаются без ответа призывы ряда выдающихся деятелей оперы к режиссерам-«новаторам» – мол, пожалуйста, не трогайте классику, заказывайте композиторам, создавайте сами, если можете, современные новые произведения с какой угодно стилистикой. В них и осуществляйте свои экзерсисы, в т. ч. и с голыми бабами, коли уж без них неможется. Никто ж, не запрещает! Да потому и остается без ответа «глас вопиющего в пустыне», что у него есть вполне логичное продолжение – будьте последовательны до конца, не прикрывайтесь великими именами и произведениями, и делайте все это в соответствующем месте, а не на главной сцене страны, которую президент назвал российским «брендом». Вот уж, воистину, отечественный бренд – проститутки и стриптизёры!

На страницах нашего журнала эти призывы озвучивали в своих интервью, например, Г.Вишневская, М.Биешу и др. Принципиальную позицию занимают и некоторые современные артисты. Так, О.Бородина не позволяет втягивать себя в сомнительные постановочные эксперименты. Но есть и другие звезды (их гораздо больше), готовые лицедействовать даже на «Планете обезьян», лишь бы не упустить свое.

Но, пожалуй, хватит «мусора». Закончим первую часть «марлезонского балета». Перейдем ко второй, созидательной.

2. Большая игра — большие цели

Если вернуться к серьезному разговору о судьбе Большого театра и перестать ёрничать, то хочется проинформировать скептиков: плодотворные мысли по этому поводу есть, и есть у многих, кому не безразлична судьба ведущей оперной сцены страны (к сожалению, нынче лишь формально или «протокольно» являющейся таковой). Правда, достойной трибуны, чтобы озвучить эти мысли, им не сыскать! Воспользуемся своей, пускай и достаточно скромной, но, уж точно, никем не ангажированной.

Как же мог бы быть устроен главный театр страны, точнее, его опера? Попробуем для начала сформулировать ряд вопросов, на которые хочется поискать достойные ответы.

Итак, вот они:

Основная культурная и художественно-эстетическая «миссия» главной сцены страны. Какова ее идеология.

Репертуарная политика театра. Популярная классика, современная и старинная музыка. Раритеты. Сочетание отечественного и зарубежного репертуара. Наличие копродукции.

Система функционирования – принцип репертуарного театра или stagione?

Сочетание классического («консервативного») и экспериментального (отнюдь не тождественного постмодернистскому) подходов в постановочной практике. Принципы использования для этого основной и малой сцены.

Художественное руководство. Кто главный? Должны ли быть яркий музыкальный лидер в театре (оперный дирижер) и авторитетный художественный руководитель? Есть ли такой вообще в нашем отечестве?

Принципы подбора труппы, в т. ч. и кастинга на конкретные постановки. Штатные солисты или контрактники? Приглашение разовых гастролеров и т. д. Кто руководит этой политикой и на каком уровне – художественное руководство или менеджмент? Общественно-социальная политика театра. Система распространения билетов, абонементы, мероприятия для молодежи и школьников, в т. ч. лектории и т. д.

Наличие общественного контроля за деятельностью государственного театра, его принципы. Общественный совет и т. д.

Деятельность пресс-службы, как пропагандиста идей Большого и информатора о внутренней жизни. Выстраивание отношений с журналистами и критиками.

Таковы основные проблемы. Есть еще некоторые вопросы, которые выходят за рамки оперного жанра. Например, в настоящее время, к сожалению, существует явный перекос в театре в пользу балета. Это очевидно неприемлемо.

Существует и ряд аспектов деятельности театра – концертные программы, научно-исследовательская и музейная работа, издательская деятельность, выпуск различной символики и другой коммерческой продукции – всего не перечислишь – которые останутся за пределами нашего рассмотрения. Мы, ведь, не претендуем на места нынешних начальничков Большого и не пишем детальных творческих или бизнес-планов театра, а размышляем о его судьбе и роли в обществе в целом.

Прежде чем перейти к конкретике, еще раз скажем жестко: в настоящее время внятная и осмысленная политика по всем этим вопросам в театре не просматривается! Его захлестывает вкусовщина и ничем не подкрепленные амбиции конкретных лиц, волею судеб оказавшихся у руля этого «флагмана» отечественной музыкальной культуры. И куда вынесет «набежавшая волна» этот чёлн – никому не ведомо! Но ясно, что ничего путного это не сулит.

Итак, в одном из последующих выпусков журнала мы намерены попробовать ответить на поставленные вопросы.