Джузеппе и синьора Каллас должны петь вместе в четырех операх: кроме "Пуритан" это еще "Тоска", "Риголетто" и "Лючия". Я не знакома с этой певицей, и мне любопытно побывать на репетициях в театре. Не знаю даже, какой у нее голос. По правде говоря, все, что касается пения, по-прежнему очень интересует меня. Пение - это теперь моя несчастная любовь. Но у меня есть Джузеппе, есть ребенок, и я бы солгала, сказав, что меня что-то в этой жизни не устраивает. Я довольна всем, вполне.

Присутствовала на репетиции "Пуритан". Вошла, когда уже начали петь, и в зале было темно, а Каллас уже на сцене. Это высокая, массивная и немного неуклюжая женщина, с толстыми пятками и большими ступнями, вся в черном. Она пела в очках, прижимая локти к бокам и раскачивалась из стороны в сторону. Какая странная манера петь.

В сопровождении оркестра она исполнила арию "Alla voce sua soave". Я пришла в восторг от ее необыкновенной музыкальности. Голос у нее какой-то странной красоты, и не могу сказать, что он абсолютно нравится мне, но меня поражает его необычайная гибкость и сила. У нее бесподобная фразировка. Думаю, что это явление совершенно исключительное.
Когда она спела с Джузеппе дуэт из первого акта, я поняла, что они говорят на одном музыкальном языке. Хотя оркестр оказался очень неважным, но дирижер, бедняга, творил чудеса, они пели, как ангелы, и казалось, были в каком-то трансе.

20 мая состоялась большая "премьера". Спектакль, который, несомненно, надолго останется в памяти всех его участников. Его транслировали по радио и, к счастью, записали на пленку.
Удивительно яркая личность, эта Каллас. На сцене - великая партнерша, из уважения к музыке она не способна допустить ни малейшую неточность или чем-то злоупотребить. Но стоит только занавесу опуститься, как она моментально преображается. Мгновенно исчезает все волшебство, и она превращается в обычную, к тому же мало приятную женщину. У меня впечатление, будто она завидует коллегам и хотела бы всех превзойти. Она становится просто антипатичной. Эта ее особенность удивляет меня и вызывает любопытство. Хотелось бы получше узнать ее.
Возвращаясь мысленно к успеху "Пуритан", должна сказать, что и Джузеппе, и Каллас были в самой великолепной форме и дали все лучшее, на что способны в вокале, и в артистичности. Никогда не видела на сцене более полного взаимопонимания. Их верхние ноты звучали мощно и крепко, и паузы во фразировках были настолько выверены, что рождали невиданную выразительность, какой не достигал до них никто. Джузеппе очень нравится петь с Марией. Ясно, что они вдохновляют друг друга, и я уверена, ей тоже по душе коллега, который позволяет раскрывать себя на сцене так, как хочется.
Пуритане - опера, в которой они оба дебютировали, поэтому не возникало никаких проблем с репетициями. Оба упорно работали, старательно и с любовью. К сожалению, потом настала очередь "Тоски". Каллас хорошо знала эту партию, а Джузеппе только еще разучивал свою. Он надеялся на помощь Марии. Но она, очевидно, была слишком занята своими светскими обязанностями, которым, на мой взгляд, уделяет слишком много внимания.
На репетиции, предшествующей генеральной, она не появилась. Джузеппе пришлось работать с режиссером, синьором Де Фрер, симпатичным французом, который нередко сотрудничал с ним и в "Метрополитен". Но разве одно и то же играть любовную сцену с партнершей или с пожилым тучным мужчиной. И действительно, такой репетиции для Джузеппе оказалось недостаточно. А Мария, как выяснилось, отправилась на какой-то прием. Джузеппе ничего не сказал ей, но как настоящий сицилиец, "обвязал ниточкой палец".
Успех в этот вечер целиком принадлежал Джузеппе. (...) Каллас получила лишь вежливые аплодисменты и ничего больше, что привело ее в бешенство. Когда в этой опере поет хороший тенор, даже героиня спектакля - Тоска - отдвигается на второй план, успех обеспечен Каварадосси.
Потом давали Риголетто. На этот раз дебютировала Мария. Это опера, где тенор - повеса, а баритон - драматический герой, но Каллас почему-то не нравятся оперы, где сопрано - не самый главный, захватывающий общее внимание персонаж. Репетиции прошли без трудностей. Джузеппе любит партию герцога Мантуанского, и где бы он ни пел ее, всюду имел большой успех, поэтому и сейчас был спокоен. За несколько дней до премьеры Джузеппе простудился, оказался немного не форме, и потому решил, что теперь настала его очередь отплатить Каллас за ее нежелание по-настоящему сотрудничать и недостаточное к нему внимание.
Зная жадность супругов Менегини к деньгам, а перенос спектакля - дорогое удовольствие, так как повлечет дополнительную оплату гостиницы, изменение даты отъезда, Джузеппе решил заболеть и отложить премьеру на несколько дней. Как только Мария узнала об этом, она бросилась к телефону и стала уговаривать моего мужа спеть спектакль, но он невозмутимо изображал из себя больного и заявил, что спектакль должен быть отложен на неделю. Мария со своим мужем льют слезы из-за лишних расходов, а Джузеппе радуется, что расстроил эту пару. Думаю, что деньги - самое главное для Марии Каллас. Смысл ее жизни, кажется, только в том и заключен, чтобы скопить побольше денег, сэкономив на всем, - главное разбогатеть.
Мария Каллас представляется мне типичной американкой, хотя она и гречанка с южным темпераментом. В перерывах между репетициями мы охотно болтали с нею на нашем нью-йоркском жаргоне, вспоминая молодость, прошедшую в этом городе. Она сказала, что по семейным обстоятельствам вынуждена была вернуться до окончания учебы в Грецию, где ужасно страдала от голода и нищеты в самые прекрасные годы юности, когда формируются характер и личность. Жуткое озлобление из-за нищенского существования сохранилось у нее до сих пор и все еще диктует многие поступки. Вижу, что злоба действительно еще не прошла даже теперь, когда карьера ее идет в гору, ее муж Джамбаттиста Менегини умеет прекрасно вести ее дела в оперном мире, и в деньгах у нее недостатка нет.
Надо учитывать и характер Менегини. Думаю, этот человек не помогает жене меняться в лучшую сторону, потому что, как мне кажется, он скаредный и бесчувственный эгоист, и полагаю, такое, конечно, не самое благородное его поведение, лишь обостряет отрицательные черты его жены.
Все отмечают мелочность и скупость этой пары, обсуждая даже самый их мелкий поступок. Не знаю, насколько они это осознают, но полагаю, их совершенно не интересует, что о них думают люди. И все же я убеждена, что и такая Каллас - необыкновенна и загадочна, и поднимется очень высоко. Не только благодаря своей поразительной воле и невероятной целеустремленности, но и собственной необычности, незаурядности. В оперном мире нет другой такой певицы, как она. Сопрано, если у нее красивый, можно сказать, необыкновенный голос, обычно фигура очень яркая. И Каллас именно такова, причем с каждым днем становится все более сверкающей, неповторимой, своеобразной солисткой, не потому что поет лучше всех, а потому что наделена врожденной музыкальностью и разумным подходом ко всему, что касается искусства пения.
Прошел "Риголетто". Наконец-то. Мария, недовольная и злая, так как все же пришлось отложить спектакль, была в плохом настроении еще и потому, что не имела такого успеха, на какой рассчитывала. С мелочностью, присущей человеку, который во чтобы то ни стало хочет вырваться вперед, Каллас сделала жест, за который потом пришлось горько расплачиваться. В конце спектакля, раскланиваясь перед публикой вместе с коллегами, она вдруг отпустила руки своих партнеров - Джузеппе и баритона - и прошла вперед к авансцене, чтобы получить аплодисменты только одной себе. Публика не одобрила этот жест и тут же потребовала:
- Джузеппе, Джузеппе, только Джузеппе!
Каллас пришлось отступить и тенью скрыться за занавесом. А Джузеппе, уже отомщенный и вполне удовлетворенный своей местью, поступил благородно. Он вышел за кулисы, сам вывел Каллас на сцену и поклонился публике вместе с нею. Однако Каллас действительно не понравилась критике в роли Джильды. Об этом ехидно писали газеты, отметив, что "дорогое имя" Марии Каллас "обошлось слишком дорого". И в самом деле, ее гонорар был невероятно высоким, какого никогда не получал никто из певцов в Мехико.
За "Риголетто" последовала заслужившая огромный успех "Лючия ди Ламмермур". Джузеппе и Мария были бесподобны. Казалось, сама опера была написана Доницетти специально для таких исполнителей, как они. Фразировка была безупречной. Было полное впечатление, что они просто созданы для этой оперы. И теперь, даже странно, Каллас вела себя как вполне лояльная партнерша. Вернувшись в Милан, она рассказывала чудеса о Джузеппе Ди Стефано, только о нем и говорила в театре и даже дирекции "Ла Скала" заявила, что Италия не может пренебрегать столь изумительным тенором. И в самом деле, такая великая певица, как Каллас, не может оставаться равнодушной к таланту великолепного партнера, и поэтому, несмотря на некоторые распри с Джузеппе, все же берет верх огромное восхищение, какое она питает к нему.

продолжение ->

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru