Желание оказаться в театре на зеленом холме, в священной Мекке мирового вагнерианства не покидало меня очень давно. Не секрет, что очередь желающих попасть в это знаменитое, овеянное славой историческое место растянута на многие годы вперед. Безусловно, у журналиста, пишущего о музыкальном театре, шансов на успех значительно больше. Однако свои заветные «press tickets» мне удалось получить не сразу. Первая попытка, относящаяся к 2006 году, окончилась неудачей. Этого было достаточно, чтобы еще на три года моей душой завладел скепсис безнадежности. Признаюсь честно, заявку на аккредитацию на 2009 год я отправлял, практически не надеясь на положительный ответ. Но на этот раз чудо всё-таки свершилось! Правда, оказалось, что я умудрился пропустить все официально отведенные для подачи заявки сроки, так что на «Кольцо нибелунга», понятное дело, я уже рассчитывать никак не мог. Тем не менее, после ответа из пресс-службы Байройтского фестиваля, подтверждение на два других спектакля, указанных мной в заявке («Парсифаль» и «Мейстерзингеры»), уже определенно было у меня в кармане.
При этом меня поразила небывалая тактичность сотрудника пресс-службы, спросившего меня в письме, подтверждаю ли я свой приезд «только на два дня, всего лишь на два спектакля». Что за вопрос! Конечно, да! Клик мышки – и мой положительный ответ, разрывая паутину Интернета, стремительно летит в Байройт, в пресс-службу театра на зеленом холме…
Для человека, впервые приезжающего в Байройт, всё в его облике кажется очень уютным, по-домашнему простым и пропитанным воздухом сельского пленэра. Утопая в зелени, этот небольшой городок, выглядит невероятно ухоженным, по-провинциальному радушным, тихим и практически безлюдным, ассоциируясь с чем-то ненастоящим, игрушечным. Маленький железнодорожный вокзал, открывший мне первый взор на Байройт… Маленькие добротные домики, радующие взгляд своей элегантной простотой и эксклюзивной архитектурной оригинальностью… Маленькие цветочные клумбы, встречающиеся на каждом шагу и создающие жизнерадостное настроение… Кажется, что в облике этого города словно ожили картины эпохи бидермейера.
От моей гостиницы до фестивального театра на зеленом холме (Festspielhaus) – минут 20-30 прогулочным шагом. Вот я подхожу к тому месту, где начинается подъем. Мое сердце замирает: вдалеке уже виден Festspielhaus, то вожделенное, ради чего я сюда и приехал. Холм достаточно пологий, подниматься легко. По обеим сторонам дороги, ведущей прямо к театру, расположился тенистый парк с живописным водоемом, с зелеными, словно изумруд, лужайками: во время часовых антрактов изысканная публика прямо в вечерних платьях и костюмах устраивает здесь пикники на траве. Спектакли начинаются рано, в четыре часа вечера (исключение – лишь «Золото Рейна», начало которого в шесть).
На ближних подступах к театру по обеим сторонам шоссе в окружении деревьев укрылись две поляны: на той, что слева – памятник Козиме Вагнер, на той, что справа – Рихарду Вагнеру. Перед самой высокой точкой холма, огороженной смотровой площадкой, на которой расположилось здание театра, на лужайке внизу разбита цветочная клумба, разноцветная композиция которой напоминает старинный герб в форме сердца. Эта лужайка – излюбленное место для туристических фотосессий на фоне театра, над которым развевается белый флаг с вензелем «W», флаг семьи Вагнеров, в руках представителей которой и по сей день находится старейшее семейное музыкальное предприятие Германии.
…Еще очень рано, нет и одиннадцати часов утра, прогуливающейся публики возле театра совсем немного, еще закрыты многочисленные кафе и рестораны, расположившиеся вблизи театра, но уже открыты почтовое отделение, фестивальная лавка и магазинчик, предлагающие книги, видео- и аудиопродукцию, многочисленные сувениры и почтово-филателистическую продукцию, погашенную фестивальным штемпелем текущего сезона.
Стою перед театром, построенным по проекту Рихарда Вагнера, знаменитой сценой, на которой в 1876 году впервые была полностью показана тетралогия «Кольцо нибелунга». На этой сцене в 1882 состоялась премьера «Парсифаля», последней оперы композитора, торжественной музыкально-драматической мистерии, ставшей своеобразным идейно-духовным завещанием маэстро и ежегодно включаемой в программу фестиваля. Три десятилетия, согласно воле Вагнера, «Парсифаль» мог исполняться только здесь, пока в 1913 году не был снят запрет на исполнение этой оперы за пределами Байройта.
Все эти мысли быстро проносятся у меня голове. Всё это хорошо известно каждому меломану, но для меня вдруг неожиданно обрело свою реальность и стало «зримым», осязаемо близким. На мгновение замираю, не веря, что всё это наяву, но спешу к заветному входу с заднего торца театра с надписью «Пресс-бюро». Только получив свои пресс-билеты и повесив через плечо подарочную сумку с множеством фестивальных буклетов и пресс-материалов, я, наконец, успокаиваюсь: сегодня вечером я точно буду на «Парсифале» – и это не сон…
После перерыва, связанного как с экономическими, так и с политическими проблемами послевоенного времени, новая история Байройтского фестиваля начала свой отсчет в 1951 году. Именно с этого момента во главе фестиваля встали родные братья Виланд Вагнер и Вольфганг Вагнер, внуки Рихарда Вагнера (согласно завещанию маэстро руководство фестивалем передается исключительно по наследству). После смерти Виланда Вагнера в 1966 году бразды единоличного правления перешли к Вольфгангу Вагнеру, который объявил о сложении своих полномочий лишь весной 2008 года. Вольфганг Вагнер возглавлял фестиваль на протяжении 57 лет, из них первые 15 лет – совместно с братом.
После добровольной отставки Вольфганга Вагнера на пост главы семейного предприятия реально могли претендовать, по крайней мере, три кандидатуры. В их числе – дочь Виланда Вагнера (Нике Вагнер), выступавшая в тандеме с небезызвестным апологетом постановочного радикализма Жераром Мортье, и две сводные сестры, дочери Вольфганга Вагнера (Ева Вагнер-Паскье и Катарина Вагнер). Такое вот вырисовывается женское царство! В разные периоды жизни, когда отношения двух дочерей Вольфганга Вагнера были не самыми лучшими, Ева Вагнер-Паскье вступала в коалицию то с Нике Вагнер, то с директором Зальцбургского «Моцартеума» Виландом Лафференцем. Однако разрыв деловых отношений с последним помешал Попечительскому Совету Фонда Рихарда Вагнера утвердить этот тандем в качестве руководителей фестиваля.
Внезапно отношения Евы Вагнер-Паскье и Катарины Вагнер нормализовались, и этот мощный альянс, представляющий линию Вольфганга Вагнера, в борьбе за власть на зеленом байройтском холме оказался победителем. Совет Фонда Рихарда Вагнера утвердил кандидатуры Евы Вагнер-Паскье, преуспевающего менеджера с прочной европейской репутацией, и Катарины Вагнер, профессионального режиссера-постановщика, в последние годы специализирующегося на постановках вагнеровского репертуара. Естественно, что в этой ситуации Нике Вагнер, являющаяся главой Фестиваля искусств в Веймаре – а также «по совместительству» еще и праправнучкой Ференца Листа! – и представляющая линию Виланда Вагнера, безусловно, чувствует себя несправедливо обойденной родственницами. Кто прав в споре трех сестер, трех правнучек Рихарда Вагнера, решать не нам, ибо дела семейные – это дела самой семьи.
Для нас важен лишь свершившийся факт: с 1 сентября 2008 года Ева Вагнер-Паскье и Катарина Вагнер официально вступили в должности руководителей Байройтского вагнеровского фестиваля. И это ознаменовало начало его новейшей истории. Сезон 2009 года был первым сезоном, в котором Ева Вагнер-Паскье и Катарина Вагнер выступили в качестве официальных глав. Постановки этого сезона не представили ни одной премьеры. Репертуарную афишу составили спектакли прошлых лет: "Тристан и Изольда" (2005), "Кольцо нибелунга" (2006), "Нюрнбергские мейстерзингеры" (2007), "Парсифаль"(2008). В планах следующего сезона намечена одна премьера. Ею станет «Лоэнгрин» в постановке Ханса Нойенфельса с Йонасом Кауфманом и Аннетой Даш в главных партиях. Новый спектакль вытеснит из афиши прежнего «Тристана и Изольду», а остальная часть репертуара будущего года по сравнению с нынешним не претерпит никаких изменений.